Неопределенность, как новая нормальность

Дело в том, что в условиях перехода от устаревшей модели отношений к еще неизвестной новой, как никогда обостряется состояние неопределенности. Мир уже никогда не будет таким, каким он был на рубеже XX-XXI веков, но каким он будет - никто толком сказать не может. Там, где господствует неопределенность и правит бал надежда.

Люди надеются, что лидер или организация проведут их сквозь состояние неопределенность, как хитроумный Одиссей провел корабль сквозь Сциллу и Харибду. Зазор, который возникает когда эти скалы-чудовища расходятся между собой на расстоянии полета стрелы, и есть надежда.

Поэтому граждане не понимают, что происходит в мире, в стране, в том краю, где они живут. Информация об их жизни от них не зависит. Мало того, она меняется, как в тубе калейдоскопа. С этим потоком не справляются и те, кто по долгу службы призван ее толковать. Не в состоянии объяснить реальность, они формируют виртуальность, которая и пытается объяснить саму себя.

Поэтому никто не может сказать, как возник тот кризис, в котором мы оказались. Как, а главное - когда, мы сумеем его преодолеть. Никто не может нам выразить ни образ мечты, ни образ победы. Никто не берет на себя смелость сказать, что через такое-то время мы будем жить так-то и так-то. Потому, что впереди - неопределенность, а ее предсказать и объяснить никто не может. Раз так, то мы живем надеждой: завтра (или, скажем, через два года) станет легче, кризис закончится, а вместе с ним прекратится и падение жизненного уровня населения, зарплаты перестанут падать, а доходы начнут расти. Надо только немного подождать, а главное - надо надеяться  и верить.

Еще совсем недавно нас убеждали, что все те экономические бедствия, которые мы переживает сегодня - суть бедствия, возникшие вследствии падения цен на нефть.  Вот "отскочат цены" и все вернется, все будет, как прежде. Однако очень скоро выяснилось, что никакой отскок не поможет, что дело не в падении цен на нефть.

Дело в том, что мир, в котором цена на нефть будет что-то решать, уходит в прошлое. Нефть уже очень скоро ничего не будет решать. Поэтому отскока не будет. Но те, кто нас в этом убеждал - не знали, что нефть уже не определяет экономическую конфигурацию мира. Да они и не представляли себе этой конфигурации, а, стало быть, надеялись и нас заражали своей надеждой на то, что авось все рассосется.

Значит, надо жить, не возлагая надежд на нефть. Но так жить мы еще и не начинали. Точнее, мы так жить не умеем.  Поэтому задача наших лидеров и организаций в первую очередь самим понять приближение новой реальности, а поняв - попытаться передать своим гражданам, хотя бы в общих чертах, контуры этой реальности. Сделать это надо как можно быстрее, ибо надежда (высокие рейтинги)  тает прямо на глазах.

Ее подтачивает и еще один очень глубокий и важный фактор: дело в том, что нынешняя власть в России, наряду с рейтингом-надеждой, имеет все необходимые рычаги для того, чтобы изменить курс. У этой власти нет преград. Все в ее руках. Надо только делать. И вы знаете, что даже такое скользкое понятие, как неопределенность, все-таки преодолевается при наличии политической воли и желания. Без этих вещей мы так и будем жить надеждой.

Поскольку проникнуть сквозь зыбкую топь неопределенности мешает отсутствие желания и воли, неопределенность признается новой нормальностью, т.е неопределенно - значит нормально. Поскольку неопределенность следует понимать, как одну из форм неизвестности, находящейся в приходящем будущем, то новая нормальность - это прямое нежелание  признавать будущее из-за страха перед ним.

Отсюда и все судорожные попытки связать новую нормальность при неопределенности с умирающими отношениями. Например, так называемые ученые из НИУ ВШЭ связывают падение ВВП России с демографическим провалом. Дескать, работающих все меньше, а неработающих (иждивенцев-пенсионеров) все больше, стало быть, надо делать ставку на приток мигрантов! Вот, что делает с так называемыми учеными новая нормальность помноженная на неопределенность!

Дело в том, что такая модель, какую предлагают эти "ученые" выглядит, как попытка синтезировать умирающий индустриальный мир с нарождающимся метоиндустриальным или, если угодно, цифровым.

Вместо того, чтобы  работать над заменой индустриальных (массовых) рабочих рук на роботизированные линии, они делают ставку на самую низкую по квалификации рабочую силу в лице мигрантов. Вместо того, чтобы на каждого пенсионера приходилось бы по два робота, они пытаются сохранить систему при которой на каждого пенсионера приходилось бы по два индустриальных рабочих!

Ставка на приток мигрантов (низкоквалифицированной рабочей силы)  - это все та же парадигма классической прибавочной стоимости, согласно которой товар - это овеществленный результат живого труда. При этом живой труд должен быть, как можно более дешевым, тогда и прибыль будет выше, и конкуренция успешней. На стремлении заставить россиян трудиться за миску похлебки, чтобы выиграть конкурентную борьбу на мировых рынках, построена вся так называемая концепция структурных реформ Алексея Кудрина. Оттого и засекречена их автором. Но, может быть, проще удешевить труд не путем создания условий, при которых работник будет трудиться за миску похлебки, а за счет новых технологий с использованием роботизированной техники, которая, кроме всего прочего, должна стать локомотивом цифровой экономики?

И, быть может, нам нужен не высокий рейтинг, но высокий результат? Тогда не нужно будет гнаться за рейтингом-надеждой, а  делать жизнь лучше здесь и сейчас.