Выступая на Пленарном заседании ежегодных совещаний МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне (округ Колумбия) в начале октября 2016 года директор-распорядитель фонда Кристин Лагард, слегка закатывая глаза, сказала: «И я подумала, как было бы замечательно, если бы мы могли призвать кого-нибудь из великих мыслителей прошлого, чтобы помочь нам в решении этой задачи (оживления экономического роста — прим. авт.). Они могли бы многое нам рассказать об экономических переходных процессах... И кто может быть лучше, чтобы начать беседу, чем Джон Мейнард Кейнс, один из учредителей МВФ? Он сказал, что трудность часто «заключается не столько в разработке новых идей, сколько в том, чтобы отойти от старых» (здесь и далее -- МВФ: Управление всеобъемлющим переходным процессом для мировой экономики).
И действительно, кто как не экономисты прошлого могут помочь умирающей системе хоть как-то выжить! Ведь для того, чтобы преодолеть финансовый кризис МВФ принял 75 программ на общую сумму в 415 млрд долларов США; провел почти 670 консультаций в соответствии со Статьей IV; и осуществил почти 17 000 миссий технической помощи. Однако мировая экономика, включая и экономику стран с формирующимся рынками, как лежала на боку, так и продолжает лежать.
«Несмотря на все усилия, изменения в мире, по словам директора-распорядителя, были менее обнадеживающими.
Страны с развитой экономикой остаются в ловушке цикла низкого роста, низкого уровня инвестиций и низкой инфляции.
Мы прогнозируем рост мировой экономики на 3,1 процента в этом году, при этом в следующем году ожидается лишь небольшое ускорение до 3,4 процента. Выражаясь простым языком: рост остается слишком низким слишком долго и приносит выгоды слишком немногим.
Социальные и политические последствия становятся, к сожалению, очевидными. Неравенство остается слишком высоким слишком во многих странах. Конфликты и миграция наносят огромный ущерб. Торговля стала предметом острой политической борьбы, а сторонники экономической интеграции (и сотрудничества) вынуждены обороняться».
Финансисты и не только те, что сидят в МВФ, искренне не понимают почему же мировая торговля не растет, а все большее число стран вынуждено обороняться. Они никак не могут взять в толк, что одно из проклятий мирового капитала, которое выражается в его стремлении к непрерывному расширению уже сработало. Земля закончилась. Территория, куда бы не могли проникнуть щупальца финансистов, пройдена из конца в конец. Свободных рынков больше нет и развиваться больше некуда.
Искренне не понимая столь очевидных вещей, рупор финансового капитала — МВФ, продолжает рассуждать о вещах второстепенных, полагая, что вместо хирургического вмешательства мировой экономике могут помочь разного рода примочки и горчичники.
Например, Кристин Лагард рассуждает о стремительных изменениях, которые происходят в цифровых технологиях, будто бы эти технологии смогут расширить или создать новые рынки, охватить «нетронутых цивилизацией» аборигенов, хотя известно давно, что цифровые технологии уже докатились до пустыни Сахара и проникли в джунгли Амазонки, а китайские кудесники так демпингуют, что цифровые устройства скоро начнут раздавать за символическую цену повсеместно.
Директор-распорядитель, как ребенок, радуется тому, что наступает поворотный момент, когда самопилотируемые автомобили и грузовики становятся распространенными, когда роботы и автоматизация становятся незаменимыми во всех отраслях. Когда мобильные телефоны заменяют отделения банков. Когда искусственный интеллект и квантовые вычисления резко ускоряют исследования и революционизируют мировую экономику.
«Никто в точности не знает, как сложится это будущее. Но, пожалуй, можно с уверенностью сказать, что этот новый век машин еще более укрепит позиции высококвалифицированных работников и усилит давление на тех, кто в меньшей мере готов конкурировать, — будь то в странах с развитой экономикой, в странах с формирующимся рынком или в развивающихся странах», -- рассуждает директор-распорядитель.
Радость эту можно было бы разделить с Кристиной Лагард, если не знать, что не новые технологии расширяли и завоевывали рынки, а расширение и завоевание рынков осуществлялось ради сбыта новых технологий. Нынешний цифровой мир никак не отражается на экономическом росте. Например, цифровая революция никак не может докатиться до Северной Кореи не потому, что большинству жителей этой несчастной страны не нужны современные цифровые гаджеты, а потому, что рынок КНДР — закрыт и еще не завоеван.
Директор-распорядитель, являясь ставленником глобального капитала, прекрасно понимает, что без расширенного воспроизводства и ликвидации всех барьеров, таможен и тарифов нынешняя модель экономики работать не будет. Поэтому она решила напомнить о печально знаменитом законе Смута-Хоули. Принятый в 1930 году в США американский закон о таможенном тарифе поднял ставки пошлин на более чем 20 тысяч импортируемых товаров. Результатом стала ответная реакция других государств, поднявших пошлины на американские товары, что привело к резкому падению торгового оборота между США и европейскими странами и окончательно столкнуло экономику в Великую депрессию.
Лагард тем самым предупреждает некоторые страны от стремления отгородиться ввозными пошлинами, что по ее мнению может привести к значительному откату глобализации назад. Явный, но, скорей всего, уже запоздалый намек на необходимость создания трансокеанских партнерств, которые бы отменяли всяческие ограничения для всех, сохраняя их для глобальных корпораций.
В условиях, когда наблюдается не просто структурный кризис, а тепоральный кризис капитализма, как системы, директор-распорядитель все равно твердит о необходимости возобновления роста.
«Нам необходим экономический рост, -- говорит Кристин Лагард, -- но нам нужен всеобъемлющий рост. Нам необходимо перейти к цифровой эре, но нам нужен переход, который отвечает интересам всех. И нам необходимо ускорить этот процесс сейчас».
Что же для этого необходимо сделать? Надо выйти из состояния, которое они называют «новой посредственностью». Она характеризуется низкими темпами роста, низким уровнем занятости и низкими заработными платами. То есть всеми признаками тупика расширенного воспроизводства.
Однако механизмы и инструменты выхода — все те же. Лагард предлагает использование всех инструментов политики — денежно-кредитных, налогово-бюджетных и структурных Например, структурные реформы необходимы для высвобождения экономического потенциала. Принципиально важно также использовать налогово-бюджетные инструменты там, где они имеются, для подготовки к переходному процессу.
А далее, директор-распорядитель предлагает меры, которые у нас в РФ нынешние либералы-рыночники отметают с порога.
«Ввиду исторически низких уровней процентных ставок сейчас самое время осуществлять государственные инвестиции: для расширения доступа к высокоскоростному интернету, поддержки развития энергоэффективного транспорта и создания безопасной для климата инфраструктуры.
Далее, даже там, где бюджетных возможностей нет, правительства могут перераспределить средства на НИОКР, предложив налоговые кредиты или предоставив поддержку государственным исследовательским учреждениям.
Вспомним, что все технологии, которые превратили наши мобильные телефоны в «смартфоны», включая беспроводные сети, GPS и сенсорные экраны, опирались на государственное финансирование.
Это показывает, что обоснованная государственная политика может привести к повышению темпов роста в предстоящие десятилетия».
Прочитав это, я подумал, что Кристин Лагард буквально цитирует академика Сергея Глазьева. Ведь именно о государственном финансировании постоянно твердит Сергей Юрьевич! Но при этом получает жесткий отпор со стороны наших либералов, которые твердят, как Отче Наш о том, что все должна решить «невидимая рука рынка», действия которой должно оберегать государство в образе «ночного сторожа».
Понятно, что меры, предложенные директором-распорядителем МВФ для стран с развитой экономикой — это все те же горчичники, но для России, экономика которой сегодня буквально обескровлена борьбой с инфляцией и высокими процентными ставками по кредитам, этот инструмент способен привести убитую экономику Родины, как минимум, к оживлению, не говоря уже о росте, не менее, чем в 4% в год!
Все, что последовало после того, как Лагард, хотела она того или нет, процитировала академика Глазьева, вряд ли заслуживает внимания. Особенно в той части, которая касается оживления всемирного экономического роста путем расширение доступа к финансовым услугам, преодоления гендерного неравенства, борьбы с коррупцией, миграцией и изменением климата.
Завершая свою речь, директор-распорядитель МВФ еще раз напомнила о главном препятствии на пути развития глобального капитализма, приведя цитату из выступления «еще одного великого мыслителя — министра финансов США Генри Моргентау. Выступая на первой Бреттонвудской конференции, он сказал: «Процветание не имеет фиксированных границ … Процветание, как и мир, является неделимым. Мы не можем себе позволить, чтобы оно было разбросано здесь или там среди удачливых людей или наслаждаться им в ущерб другим».
Действительно, так называемое «процветание» не имеет фиксированных границ. К сожалению, это высказывание Генри Моргентау относится к периоду, когда глобальному капитализму еще было куда расширяться
Но особенно умилительно звучат слова Кристин Лагард, когда она рассказывает о том, что не в состоянии «забыть женщину из Сирии в лагере для беженцев в Иордании, которая, взяв мою руку, спросила: «Вы нам поможете восстановить мою страну?» Эти люди меня вдохновляют. Люди, которым мы служим. Люди, которым мы сможем помочь построить лучший мир, если мы будем работать вместе».
Особенно если восстановление Сирии будет доверена специалистам из МВФ...
Сергей Бурдонов
Роман Антонов 
Игорь Осовин. 
Наталья Караман
В селах Саратовской области по-прежнему нет воды