Герострат с Лубянки

Конечно, по престижу нашего ведомства по вопросам безопасности нанесен удар наотмашь. Ну вы только представьте себе на секунду, как некий гражданин подходит к главному входу в здание ФСБ с канистрой с бензином, обливает дверь, поджигает ее и затем делает селфи на фоне огня.

Вот уже действительно, сложно не согласиться с теми наблюдателями, которые отмечают, что на этот раз не удивились тому, что и на легендарном Кузнецком посту не работали камеры видеонаблюдения, когда злодеи убивали Бориса Немцова.

Логично спросить: а куда смотрели (и смотрели ли вообще!) камеры слежения, которые должны же быть установлены хотя бы перед входом в здание нацбезопасности на Лубянке?

Называющий себя художником Петр Павленский ранее получил известность благодаря нескольким своим акциям. Год назад он отрезал себе мочку уха, сидя в обнаженном виде на крыше института им. Сербского. Так акционист хотел выразить свой протест против использования психиатрии в политических целях.

Два года тому назад он же не побоялся прибить самое дорогое, что есть у мужчины к брусчатке на Красной площади. Эта акция, по замыслу творца, символизировала апатию и фатализм современного российского общества.

Поджог дверей на этот раз якобы должен был служить напоминанием об угрозе терроризма. Не в смысле терактов со стороны злоумышленников, а в том смысле, что ныне, стремясь обеспечить профилактику вероятной вспышки терроризма правоохранительные органы слишком переусердствовали в в этой самой профилактике. Доведя ее до «совершенства», когда чуть ли не каждого гражданина можно схватить, обвинив его в покушении на теракт.

Летом 356 года до н.э. в славном городе Эфес неожиданно загорелся храм Артемиды Эфесской. И хотя храм сей был был выстроен из камня, выгорел он на редкость основательно. Поджигателя вскоре нашли им оказался житель Эфеса, некто Герострат.

Не на шутку испугавшийся собственного деяния Герострат не хотел сознаваться в этом, по меркам законодательства древних, тяжком преступлении и сделал это только под пыткой. Герострат сознался, что поджег храм для того, чтобы его имя помнили потомки. Эфесцы приговорили его к казни и постановили никогда не упоминать его имя. Однако древнегреческий историк Феопомп, рассказавший о преступлении Герострата, сохранил это имя для потомков. Если бы не Феопомп, мы так и не узнали бы это имя, ставшее с древних времен нарицательным.

Не знаю, читал ли Петр Павленский эту историю в изложении римского моралиста Валерия Максима, но судя по тому, как наш акционист проводит свои мероприятия, о лаврах Герострата ему должно быть кое что известно.

Несмотря на то, что со времен «подвига» Герострата прошло уже больше двух тысячелетий, его пример все еще остается заразительным. В последнее время, когда на информационном поле стало невыносимо (а местами и невыразимо) тесно, растет число людей, которые хотят прославиться во что бы то ни стало, в том числе посредством членовредительства в прямом смысле этого слова.

Некое поветрие охватило все большие слои откровенных неудачников, стремящихся во что бы то ни стало заявить о себе. К сожалению, это уже даже и не тенденция, а факт и такие случаи мы будем наблюдать все чаще и чаще.

Вот почему меня не удивляет сам случай. Удивляет другое — отсутствие бдительности тех самых структур, которые по самой своей природе обязаны бдить.

Понятно, что Павленского накажут. Конечно, не так, как эфесцы Геродота, но вряд ли накажут тех, кто допустил само осуществление акта вандализма. У нас за отсутствие бдительности перестали наказывать. А надо бы. Быть может тогда не потребуется после поджога двери здания ФСБ закрывать  железными листами.