Вопиющие случаи недавно потрясли города и веси России. В Саратовской области мужчина убил жену, чтобы она не мучилась от боли. Его супруга страдала раком. 75-летний житель Белой Горы Кондопогского района, что в республике Карелии давно болел раком, перенес 5 операций, но болезнь не отступала и становилось все хуже. Мужчина больше не смог терпеть боль и застрелился из ружья. В самой Кондопоге больной раком 46-летний мужчина покончил собой. Эта страшная эпидемия докатилась и до Москвы. В марте 2016 года сразу восемь человек покончили собой, не в силах преодолеть чудовищную боль. А смерть контр-адмирала Вячеслава Апанасенко, который так и не дождался обезболивающих, имела самый широкий общественный резонанс.

Фото с сайта www.besttoday.ru

С недавних пор в России возникла проблема с обезболивающими средствами. Она усугубилась после того, как украинский производитель этого препарата -- Опытный заводом при Харьковском государственном научном центре лекарственных средств, -- принял решение повысить закупочную цену. Пока ни российская ни украинская сторона не достигли соглашения. Поставки данного препарата приостановлены.

В то же время, врачи ряда российских регионов жалуются на нехватку препарата мезатон — анестетика, который массово используется реаниматологами, анестезиологами и акушерами. Его непатентованное название — фенилэфрин. Это популярный анестетик, который используется для местного и общего наркоза, особенно часто применяется при травмах, ранениях, острой недостаточности кровообращения.

Он внесен в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), его запас должен находиться в каждой клинике, а также у бригад скорой помощи. Разъяснений в связи с нехваткой препарата Минздрав им не дает.

Сообщение о нехватке мезатона появилось в начале июня в популярной профессиональной интернет-группе “Анестезиолог анестезиологу” (Анестезиорог). Участник из Ростова-на Дону пожаловался коллегам, что в их городе мезатон практически закончился.

«Это выяснилось только в операционной в преддверии спинномозговой анестезии,— рассказал он.— На резонный вопрос последовал ответ, что его нет и не будет».

Этот препарат перестал поступать в Россию с 2016 года

Врачи–участники группы подтвердили, что также испытывают нехватку этого препарата. По их словам, сейчас им приходится использовать для анестезии норадреналин.

Однако вскоре из Минздрава РФ прошло разъяснение о том, что «лекарственный препарат «Мезатон» применяется в ограниченном перечне случаев для поднятия артериального давления и не используется для обезболивания (на это некорректно указывалось в ряде СМИ). Доля данного препарата, как в общем объеме поставок лекарств, так и в поставках лекарств данной группы, достаточно мала (0,0004% от общего объема поставок лекарственных средств и менее 10% от объема поставок лекарств с аналогичным действием).

При этом на российском рынке в достаточном количестве имеются препараты, сходные по фармакологическому действию с «Мезатоном» и аналогичные ему по цене (более 50 торговых наименований)» (Минздрав РФ).

Мы связались с Министерством здравоохранения Саратовской области, чтобы узнать, как обстоят дела с обезболивающими препаратами в регионе и в частности с мезатоном. Как рассказал нам по телефону советник регионального министра здравоохранения Александр Колоколов, в Саратовской области проблем с обезболивающими препаратами не имеется. Лечебные учреждения обеспечены ими в полном объеме.

Тем не менее, проблема далека от решения. В той же Ростовской области уже обратилось за разъяснением в федеральный Минздрав с просьбой либо поставить препарат, либо исключить его из списка ЖНВЛП. Выяснить удалось лишь, что в последний раз мезатон ввозился на территорию России еще в августе 2015 года. Всего за прошлый год Россия получила 201 тыс. упаковок общей стоимостью 4,8 млн руб.

Глава регионального минздрава на больничном, заместитель всегда на совещании, но Саратовская область обеспечена обезболивающими препаратами в полном объеме

Однако в 2014 году объем поставок был гораздо больше — тогда в страну ввезли 670 тыс. упаковок на 15,8 млн руб. Прямых аналогов мезатона в России не производится. В 2016 году существенно увеличился объем поставок французского препарата норадреналин агетан с одновременным серьезным снижением цены.

Заметим, что коробка мезатона стоила 40 руб., а норадреналин — 1,6 тыс. рублей.

Так достаточно ли в России не только этого препарата, но и прочих обезболивающих? Если верить Минздраву, с анестетиками у нас все в порядке. Если верить сообщениям с мест, перебои на лицо. Однако печальная статистика самоубийств больных онкологическими заболеваниями, по всей вероятности, не снижается, а лишь подвергается сокрытию. Вообще известие о нехватке мезатона просочилась в интернет случайно. Наша система здравоохранения умеет хранить молчание, а если учесть, как в последнее время деморализованы российские медики, то молчат и они. На фоне этого молчания страдают больные.

Дело в том, что нехватка обезболивающих средств — это лишь часть проблемы. Другая ее часть состоит в порядке предоставления таких средств больным.

Известно, что контр-адмирал Вячеслав Апанасенко в своей предсмертной записке просил никого не винить, «кроме Минздрава и правительства». У теперь уже покойного контр-адмирала на это было достаточно оснований.

После известного постановления Правительства РФ, ужесточающего оборот наркотических веществ в системе здравоохранения, сложилась такая ситуация, при которой тяжело больные люди не могут получить доступ к обезболивающим.

В настоящее время для того, чтобы получить обезболивающие препараты для больных онкологическими заболеваниями, их родственники для начала должны посетить кабинет паллиативной помощи в онкодиспансере. Там врач выпишет им рецепт на соответствующие препараты. А вот получать их надо будет уже в районной поликлинике только по распоряжению участкового терапевта. Иными словами, для того, чтобы облегчить боль онкобольного, надо собрать целый ворох справок для получения обезболивающих. Процесс настолько забюрократизирован и трудоемок, что. порой, собрать «бумажки» не представляется возможным.

Все чаще это последний аргумент в борьбе с болезнью...

Для чего понадобилась эта бюрократическая процедура? Как она может облегчить мучения больных людей, которые, чтобы избавиться от них идут на крайние меры, сводя счеты с жизнью? Вероятно, это выгодно только чиновной бюрократии. Ни больным, ни врачам такая процедура облегчения не приносит.

В лечебных заведениях не просто экономят на обезболивающих (хотя и подобного рода факты имеют место быть), а пытаются использовать их незначительное количество как можно эффективнее, ведь каждый наркосодержащий препарат находится под жестким контролем.

Чиновники опасаются, что лечебные заведения станут распространителями наркотиков, однако наркомания в России достаточно подпитывается наиболее распространенными наркотиками, а наркодилеры не потерпят конкуренции со стороны даже тех медиков, которые рискнут таким образом подзаработать.

Тревогу вызывает и тот факт, что вопиющие факты, связанные с суицидом больных онкологией, произошли в Москве. Что же говорить о регионах, где с доступом к медицинским наркотикам дела обстоят еще хуже.

На местах ситуация слождилась таким образом, что выдачей обезболивающих там занимаются государственные аптеки, которые в последние годы попросту закрываются из-за отсутствия бюджетного финансирования. Одновременно с этим правила хранения наркотиков постоянно ужесточаются, в результате чего аптекарям просто проще отказаться от подобных препаратов, нежели себе в убыток пытаться исполнить все предписания чиновников.

Печальная статистика

По данным Центра паллиативной помощи онкобольным МНИОИ им. Герцена, сегодня в России в медицинских наркотиках нуждаются 433 тыс. человек. Все эти люди в идеале должны получать препараты в неинъекционных формах. Однако на деле оказывается так, что препараты в такой форме получает лишь небольшой процент больных.

Возвращаясь к вопросу о перебоях с мезатоном, который, с точки зрения Минздрава не является панацеей, но тем не менее, широко применяется в отечественной медицине, следует отметить, что срыв его поставок — это следствие все того же чиновничьего головотяпства.

По данным СМИ, Росздравнадзор подтвердил, что в настоящее время на российском рынке наблюдаются перебои с поставками препарата мезатон, который включен в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств. Тем не менее мезатон не поступал в обращение с начала 2016 года. Несмотря на то, что у мезатона есть аналоги, он был включен в ЖНВЛП, в то время, как аналоги такой «привилегии» не имеют.

Вскоре выяснилось, что именно принадлежность мезатона к ЖНВЛП и вызвала причины перебоя поставок. В частности на Опытном заводе при Харьковском государственном научном центре лекарственных средств сообщили, что с 2010 года закупочная цена на мезатон не менялась, а у завода нет возможности перерегистрировать цену препарата. В настоящий момент Харьков не можем поставлять его по прежней цене — это означало бы, что завод будет работать себе в убыток.

Попытки найти здесь политический след — бессмысленны, поскольку речь идет сугубо о рентабельности. Никто не будет изготовлять и поставлять препарат, если его цена не будет отвечать рентабельности. Как говорится, ничего личного, только бизнес. К сожалению, это невозможно объяснить тем больным, которые остро нуждаются в таких препаратах.

Линии смерти