Когда бывают революции

Когда совершаются революции? Многие считают, что революционный взрыв непременно возникает в случае массового голода, эпидемий и прочих социальных бедствий, но, увы, это совсем не так. Мифотворцы сочиняют легенды о том, что, к примеру в Петрограде в феврале 1917 года  революция началась из-за того, что в город не подвезли хлеба, возникли очереди, постепенно переросшие в народные волнения. Если бы все было так, то, например, в СССР, где очереди, в том числе и за продуктами питания, были повсеместным явлением, революция могла начаться в любой момент. На самом деле, причины революции лежат гораздо глубже и связаны не с недостатком продовольствия

Те, кто рассказывает нам былины о феврале 1917 года, о перебоях с поставками хлеба,  путают причины с поводами. Если причины для революции назрели (а зреют они в течение продолжительного времени), то достаточно незначительного прецедента, чтобы началось восстание масс.

Не будем вдаваться в более глубинные по времени периоды истории и затрагивать такие классические революции, как английская или французская, а кратко расскажем о лежащей по историческим меркам от нас не так недалеко буржуазной революции в России.

Летом 1914 года Российская империя отклонила ультиматум Германии и вскоре получила акт об объявлении войны. Война, которую позже назовут Великой, а в России даже попытаются придать статус еще одной Отечественной, была воспринята с ликованием и сопровождалась невиданным взрывом патриотизма. Впрочем, нечто подобное можно было наблюдать в большинстве стран, вступивших в Первую мировую войну. Ликовали в Германии, Австро-Венгрии, во Франции, даже в Англии.

Еще не подозревая во что выльется эта кровавая бойня,  патриотически настроенные массы считали, что разобьют врага еще на дальних подступах. В Германии, например, искренне верили, что война закончится, как о том сказал кайзер Вильгельм II к "первому осеннему листопаду". То есть начатая в июле-августе 1914 года, Первая мировая война должна была закончиться не позднее октября-ноября этого же года.

Успехи были налицо, как на Западном, так и на Восточном фронтах Великой войны. Русские армии погнали австрийцев до самой Галиции и едва не вышли на Венгерскую равнину, а немецкие дивизии, перемолов маленькую, но гордую Бельгию, стали стремительно приближаться к Парижу.

На Западе русскую армию сравнивали с паровым катком, который настолько мощный, что, как раз к "первому осеннему листопаду" докатится до самого Берлина. И хотя русская армия толком не успела мобилизоваться, а пути сообщения в империи оставляли желать лучшего, в начале войны все верили, что Германия падет в считанные дни.

И действительно, начало боевых действий для русской армии было благоприятным. Наступление развивалось успешно, а патриотическое ликование только нарастало. Но отрезвление наступило уже довольно скоро. К концу 1914 началу 1915 года стало понятно, что эта война не станет прогулкой до "первого осеннего листопада". 1915 год вообще считается годом катастрофы для русской армии. Патриотический пыл в стране не спадает только тогда, когда армия одерживает победы, как это было, например, в Германии уже в годы Второй мировой войны, когда вермахт покорял одну европейскую столицу за другой. Если побед нет, то затухает и патриотизм.

Между тем, царское правительство настолько тесно связало себя с этой войной, что вне веры в победу уже не могло существовать. Поэтому вся  русская пропаганда очень быстро развернулась в сторону пропаганды победы в этой войне. Кровь и смерть, лишения и разорение, бедность и отчаяние - все это должно было незамедлительно кончиться с победоносным окончанием войны.

За пролитую кровь Россия получит проливы и Константинополь, рассчитается с долгами перед союзниками и навеки войдет в число самых могущественных держав тогдашнего мира. Все лучшее у народа будет после победы.

Но победа все не приближалась. Напротив, русская армия терпела на фронтах поражение за поражением и откатывалась все глубже в лоно материковой России.

Война обострила нелюбовь. а местами и жуткое презрение к царскому режиму. Накопленные ранее противоречия давали  о себе знать по мере обострения военного кризиса. Обещания  правительства  разбивались в пух и прах на полях сражений. Царский режим оказался виновным не только за то, что втянул народ в войну, но и за то, что ни одно из его обещаний об ожидаемом величии и благополучии не было исполнено. Война затягивалась на неопределенный срок, тем более, что из наступательной она очень быстро превратилась в затяжную окопную войну, когда в сообщениях значилось, что на Западном, впрочем, как и на Восточном, фронте "без перемен".

Ожидания масс скорой победы и прекращение военных тягот не оправдались. Кровь и жертвы были пролиты напрасно. Вот почему революции вспыхнули в тех странах, которые с самого начала считали войну способом возвеличивания своих стран и связывали будущее с победой. Из всех воюющих стран революции, результатом которых стало свержение монархии, пережили только Россия и Германия.

Революции происходят тогда, когда массы осознают, что их ожидания оказались обманутыми. Когда наступает осознание отсутствия каких-либо надежд и перспектив, а будущее становится неопределенным, восстание становится только делом времени.

В этих условиях особенно активными становятся антигосударственные силы, которые предпринимают все усилия, чтобы захватить власть. Они ничтожны и бессильны, если нет условий и агрессивны если такие условия назрели. Вот почему нет смысла заниматься кликушеством по поводу того, что кто-то, что-то "разжигает" или "раскачивает". Если в гуще масс произошло разочарование, а их ожидания оказались обманутыми, даже "негр преклонных годов" может стать вождем революции. Наглядней всего это можно наблюдать на примере русских революций 1917 года и русской либеральной революции 1991-1992 года.

Русская либеральная революция стала следствием разочарования масс в идеях, провозглашенных в начале так называемой перестройки.

Старшее поколение должно помнить, что перестройка началась не с лозунгов "больше демократии и гласности", а с пресловутого ускорения научно-технического прогресса, благодаря которому в стране должно было появится изобилие колбасы, сахара, масла, мыла,  стирального порошка и иных предметов широкого народного потребления.

Идеи перестройки были приняты с небывалым энтузиазмом. Казалось бы еще немного и мы заживем, "как  на Западе", сохранив в неприкосновенности все социальные завоевания развитого социализма.  На волне этого энтузиазма произошел даже небывалый всплеск рождаемости - верный признак того, что массы поверили в светлые перспективы. Это потом мифотворцы будут рассказывать, что всплеск рождаемости произошел из-за введения так называемого "сухого закона". На самом деле этот идиотский закон сыграл в деле роста популяции советских людей незначительную роль. Просто потому, что если у народа нет перспектив и веры в то, что "скоро будет лучше", то никакое ограничение потребления спиртных напитков к росту рождаемости привести не может.

На ранних этапах перестройки власть не скупилась на обещания. Она строила перед своим народом самые радужные перспективы. Если кто забыл, то рейтинг молодого генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева взлетел чуть ли не до небес, а всенародная любовь к Михаилу Сергеевичу была не ниже, чем к первому космонавту СССР Юрию Гагарину.

Однако по мере "пробуксовывания процессов перестройки" назревало и разочарование масс. Оно тем более обострилось, что вместо  обещанного "как на Западе" изобилия, в стране продолжала существовать и все больше расширяться система талонов уже не только на питание, но и на предметы широкого народного потребления (мыло, стиральный порошок, сигареты и т.д.).

Именно обманутые ожидания легли в основу либеральной революции 1991-1992 гг. Именно на волне этих разочарований к власти стали рваться авантюристы всех мастей и рангов. Они слабо представляли себе, какой будет страна после того, как они придут к власти, зато они активно использовали рост протестных настроений масс.

Это еще и еще раз показывает, что в случае назревания революционной ситуации неважно, кто заберется на танк - Борис Ельцин, Руслан Хасбулатов, Юрий Лужков или Геннадий Бурбулис. В этих условиях самыми опасными становятся  разного рода кликуши, которые ходят и заклинают массы от майданов, переворотов и бунтов. Вместо кликушеств своих они должны делать все возможное, чтобы нивелировать обманутые ожидания масс, ликвидировать причины, которые подогревают протестные настроения, сгладить противоречия, которые обостряются между господствующими группами богачей-нуворишей и простыми людьми, которые, ожидая улучшения своей жизни, вдруг утратили веру и перспективу  в то, что эта жизнь когда-нибудь улучшится.