Потеря власти

Мы живем в парадоксальное время, во время, когда в ходе выборов не приобретают, а, напротив, теряют власть. И не потому, что результаты голосования были подтасованы, а высокие проценты - нарисованы. А потому, что те, кто пришел к кормилу власти, не понимают, что такое власть, как с ней надо обращаться и тем более,  как и когда ее надо применять.

Получив власть, они не получили к ней мануал, т.е. инструкцию-руководство. Поэтому и используют лишь те опции, которые лежат на поверхности и которые не требуют ни знаний, ни каких-то дополнительных усилий.

Например, они понимают  власть, как доступ к ресурсам и право распределять материальные блага. На самом деле - эта функция власти стоит далеко не на первом месте и даже не является главной.  Например, кассир, который сидит за окошечком кассы и выдает заработную плату,  ни в коем случае не является лицом, наделенным властью. Он всего лишь исполнитель решений, которые принимает даже не его непосредственный начальник.

Поэтому если вы считаете, что власть - это право решать, кому дать денег, а кому не дать, то вы ничего не понимаете в природе власти.

Но не расстраивайтесь, простому обывателю не обязательно знать таинства власти. Другое дело, когда те, кто находится на властных постах, но при этом имеют весьма смутные представление о власти. Это уже проблема - суровая проблема наших дней. Но мы сейчас не будет вдаваться в глубины теории власти. Пусть этим занимаются такие выдающиеся юристы, как Татьяна Касаев. Для нас гораздо важнее понять, как произошла утрата способности власть применить.

Первый шаг на пути реального ослабления (потери) власти произошел в тот момент, когда был введен “запрет на политику”. Под таким “запретом” следует понимать подмену политиков на хозяйственников. Последним политиком в Саратовской области, кто понимал (пусть и не всегда верно), что такое власть был первый всенародно избранный губернатор Дмитрий Аяцков. Мало кто обращал внимание на то, что Дмитрий Федорович никогда не позиционировал себя, как “твердый (тем более “твердолобый”) хозяйственник”. Такой хозяйственник всегда “прилагался” к политику, но никогда его не подменял. Для Аяцкова невозможно было быть  только “твердым хозяйственником”. Вот почему именно в его время в Саратовской области еще умели пользоваться властью и ее применять. Точно также, как например, умели пользоваться властью во времена господства партийно-государственной номенклатуры. Тогдашний первый секретарь обкома КПСС  по своим властным полномочиям на порядок превосходил нынешнего губернатора, особенно такого, как Валерий Радаев..

“Твердый хозяйственник” лишается власти потому, что он ограничивается в полномочиях. Взамен он получает в трастовое управление определенную (далеко не львиную!) долю ресурсов. Согласившись на такую сделку, он не только теряет самостоятельность при принятии решений, но и окончательно превращается в исполнителя.

Поскольку, например, глава исполнительной власти области, это высшая ступень вертикали власти в регионе, он незамедлительно начинает плодить “твердых хозяйственников” на всех нижестоящих ступенях управления. Если губернатор перестает быть политиком и соглашается на роль “твердого хозяйственника”, то все, кто ниже его по рангу, не могут быть политиками.  А если таковые и появляются, то они незамедлительно будут уничтожены.

Наиболее ярким примером подобной  участи может служить судьба ныне покойного Олега Васильевича Грищенко.

Олег Грищенко постоянно стремился в политику, а его с тем же постоянством выталкивали в стойло “твердого хозяйственника”.

Политика - это такая среда, в которой живет, развивается, меняется, теряется и обретается, усиливается и ослабляется власть. Это, как воздух для всего живого, как вода для рыб и гадов морских. Вне политики невозможно обрести власть. Но в этой сфере всегда тесно, а те, кто однажды обрели власть стремятся не к деньгам, не к почести и славе, а единственно к тому, чтобы сделать свою власть еще могущественней, влиятельней, полней.

Власть - это вечная борьба и страдание. При этом под страданием не следует понимать физические мучения. Страдания это допинг власти - интриги. Они ранят, калечат, убивают, но и одновременно двигают этот таинственный механизм.

Запомните, те, кто отказался от борьбы и страданий за власть, навсегда переходят в разряд исполнителей или, если угодно, “твердых хозяйственников”. Они превращаются в “кассиров”, которые в конечном итоге навсегда лишаются права решать, кому выделять ресурсы, а кому нет. Кассир ведь выдает зарплату, согласно ведомости и ему глубоко по барабану, кто эту ведомость составлял и почему в ней именно те, а не иные цифры.

Те, кто оказался вне политики, оказывается и вне власти. Они не попадают во власть в силу доблести, заслуг или интриг, а назначаются по решению тех, кто обладает реальной властью.

Запомните, твердому хозяйственнику могут дать, а могут и не дать право на управление ресурсами, а вот политик  всегда претендует и получает право на распоряжение ресурсами, а также правом  передачи ресурсов в трастовое управление.

Отделение от политики, а, стало быть и отдаление о  власти стало вторым шагом, который привел к утрате власти теми, кто якобы находится на властных постах. В ответ они вынуждены были заниматься имитацией власти или то, что мы называем симулякром власти. Имитация осуществляется на всех этапах. Например, выборы - это имитация пролонгирования власти. Наделение полномочиями - это имитация передачи власти и т.д.

Поэтому, когда сегодня мы испытываем разочарование в выборах, говоря, что они стали неинтересными, скучными и предсказуемыми, мы вряд ли понимаем, что это не соревнование политиков, борющихся за власть, а конкурс “твердых хозяйственников” за право получить часть ресурсов в траст.

Отсутствие реальной власти у “твердых хозяйственников” нашло свое выражение в знаменитой формулировке, к которой прибегают, когда не могут решить ту или иную проблему. Тогда ссылаются на “отсутствие” или “недостаток финансовых средств”.

“Твердый хозяйственник” всегда будет жаловаться на “отсутствие финансовых средств”, в то время, как политик, наделенный реальной властью, будет эти средства находить. И находить их он будет употребляя власть. Если у правителя есть власть, он находит средства для решения проблем, если власти нет, он находит поводы для отказа такие проблемы решать.

Запомните, лицо, наделенное реальной властью и способное ее употребить, найдет средства. Лицо, не наделенное реальной властью будет всегда ссылаться на “недостаточное финансирование”. Такова цена компромисса, такова цена сделки.

Потеря власти, утрата ее как реальности, порождает у лиц, ею обделенных, возврат к архаическому представлению природы власти. Архаическая основа власти - это табу. Потому, что “первая власть” получало и первое право - право на запрет. Это право еще не обремененное цивилизацией. Он еще не способно определять, что можно, что нельзя. Для нее мир и человек в нем - еще не изучены, а явления не объяснены. Отсюда и табу, которое в свою очередь базируется на принципе: “Как бы чего не вышло”. Архаизация начинается с утраты власти, с неспособности ее использовать.

Например, депутаты ГД в настоящий условиях лишены реальной власти, поэтому они неизбежно опускаются к ее примитивизации и довольствуются правом на запрет. Право на табу, как мы уже отмечали, это самый низовой уровень власти. Власти, которая еще не достаточно цивилизована.

При этом помня о том, что самая могущественная власть - это власть невидимая, стоит иметь в виду, что и право на табу делегируется вниз и является одним из способов переформатирования общества. При этом табу не всегда затрагивает низовые уровни. Например, табу на увеличение денежной массы, которая объясняется боязнью инфляции, это не каприз Центрального Банка. Это решение той самой могущественной власти, которая только и способна менять реальность.