Когда-то Вадька Рожин тоже был бумагомаракой и служил у издателя Передникова переписчиком чужих рукописей. Но потом он сильно возвысился, благодаря тому, что занял на соревнованиях по лизке сапог второе место. Теперь он приосанился, временами надевал статский мундир с позументами и многочисленными медалями, значками и жетончиками на нем. Кроме того, он занял место председателя редакционного совета интернет-газеты - “Четвертая Страсть”.

Об этой “Четвертой Страсти” всегда говорили не в переносном, а в прямом смысле. Дескать, связано это с какими-то нестандартными отношениями, но наш гласный сии приподлейшие инсинуации всегда гневно опровергал.

Таким гласным памятники надо ставить. На вечные времена!

Особенно много жалоб поступало из вверенного попечению Вадьке Рожина Фадеевского уезда Жертогорской губернии. Раньше этот уезд назывался Петровским, но потом его переименовали в честь тамошнего предводителя уездного дворянства, коллежского асессора Дионисия Фадеева. Переименовали за большие успехи в деле освоения бюджетных ассигнований, хотя ходили слухи, что это было не освоение, а самое приподлейшее лихоимство.

Пришлось Вадьке Рожину собираться в дорогу, чтобы проинспектировать, как идут дела в Фадеевском уезде.

Ехать он, конечно, не хотел. Было жарко. Говорить с этими заскорузлыми уездными лапотниками и прочим земством - не хотелось до тошноты, до рвоты, но с рейтингом лени надо было что-то делать. Пришлось собираться. Вадька приказал заложить свой тарантас и уже скоро был в уезде.

Доведенные до отчаяния скотским к ним отношением, обитатели Фадеевска, готовы были жаловаться хоть черту, хоть дьяволу, но поскольку оные махнули рукой на это Богом забытое место, пришлось жаловаться гласному Рожину, хотя большая часть уезда рожу Рожина никогда в глаза не видела.

Ты кто такой? А ты кто такой?

Вадька нарядился в свой парадный мундир, хотя, как только застегнул последнюю пуговицу, начал истекать потом. Но надо было терпеть, иначе в нем могли признать какого-нибудь заезжего конокрада, а не губернского гласного.

Жалобы сыпались отовсюду. Больше всего их поступало из земской больницы.

Сперва он хотел провести прием просителей и жалобщиков, но, как говорили уездный голова Деонис Фадеев так всех застращал, что несчастные не решились пойти на встречу с гласным. Мало кто знал, что об этом по телеграфу уездного голову попросил сам гласный.

В Фадеевской земской больнице царил разброд и шатания. Менялись доктора, фельдшера, няньки и даже сторожа. Ходили слухи что в лечебнице не хватало лекарств по причине того, что их активно крали. Кто умыкнул зеленку и йод - выяснить не удалось, хотя кому надо знали, кто этим занимался, но до поры молчали. Так что жители ходили не намазанными ни йодом, ни зеленкой по причине отсутствия оных.

- Покажем нашему гостю достижения? Всенепременно, батюшка!

Когда Вадька Рожин вышел к страдальцам, те сразу же оробели от блеска медалей и значков на его камзоле.

- Поди сюда, - обратился Вадька к главному земскому врачу Нюрке Птенцовой. - Скажи, как мне, - дождавшись пока та с низким поклоном подошла поближе, начал гласный, - почему от вас бегут фельдшера и врачи?

- Запой, знаете ли, - опустив глаза, - ответила Птенцова. - Вот молодой хирург приехал из губернского центра, а у нас тоска. Если кто ногу сломает или руку - то это редкость. В основном самолечением занимаются. Темный народ. Вот он и запил. А потом белая горячка его торкнула, вот он и обратно в Желтогорск сбежал.

Врачи убежали...

- Ну а пошто же вы не зовете вернуться на работу старичков-пенсионеров? Опыт-то у них большой? - прищурясь, спросил Вадька.

- Зовем, надежа-батюшка, но многие из них дойти не могут до больнички. Им-то лет по 100 будет.

- Ну ничего страшного, выделите им транспорт, подвезите. Пусть работают. Дальше что?

Пока главный земский врач рассказывала о мерзостях и подлостях люда здешнего, который сам себя не бережет, а во всем докторов винит, Вадька Рожин размышлял. Расслабились все. Зря у нас с недавних пор пороть перестали. Надо порку вернуть. Надо сечь. Чем больше сечешь, тем народ покладистей...

- Опять власть меняется...

- Ладно, - прервал ее Вадька, - будем считать, что я тебя услышал и всеми вашими проблемами проникся от основания до самой макушки.  Моя вам помощь будет состоять в том, что я поддерживаю наведение порядка в больнице, но советую вам быть с людями помягше. Водку и спирт запретить, чтобы врачи и фельдшера не напивались до белой горячки и в город не убегали. Самых отчаянных, тех, кто к бунту призывает, посадить на цепь, чтобы только по больнице перемещаться могли. Так и быть, переговорю с уездным головой, чтобы он по периметру уезда установил  режим “Всех впускать и никого не выпускать”.

- Нам бы, ваше благородие, денег бы на лекарства, - осмелилась главная врачиха, - да оборудование, да продуктов питания для лежальцев.

- Будет у вас все! Но прежде врачей на цепь и водку под запрет!

- Сделаем, сделаем, ваше благородие! Только долги у нас большие. Задолжали мы за лекарства. Погасить бы?

- Долги погасить - дело не хитрое, - сказал Вадька. - А вот, чтобы новых не набирать - это искусство. Не пробовали?

- Да как же, благодетель вы наш, нам денег на лекарство поздно выделяют...

- Но выделяют же? Вы не расстраивайтесь по поводу того, что у вас денег нет и радуйтесь тому, что они  у вас были!

- Мы и радуемся, благодетель!

После встречи с просильцами и жалобщиками...

Далее по плану была инспекция богаделен и сиротских домов. Больше всего Вадька Рожин не любил богадельни и сирот. Не потому, что ростки филантропии  были вырваны из него с корнем, а потому, что  он не любил старых и сопливых.

Издалека, используя подзорную трубу, он осмотрел строительство стадиона в Фадеевском уезде, но ехать туда не стал, ибо подрядчик мог спросить его, почему не подвезли обещанные им трубы, кирпич, цемент, щебень да песок. Почему так и не  поставили обещанный Вадькой спортивный инвентарь. На самом деле, Вадьке не надо было оправдываться, ведь все это обещал не он. Он обещал это от имени светлейшего князя Славослава Молодина. Тот много чего для губернии и  ее уездов сделал. Да вот завезенное куда-то постоянно пропадало, а стоимость тех или иных объектов - росла.

Вспомнил Вадька, как он с уездным головой Фадеевска обещал жителям водные скважины и обеспечение водой. Но что-то у этих жителей с их скважинами пошло не так. Вадька и уездный голова потом долго смеялись над этими лапотниками, как они стояли с ведрами и ждали, что воду дадут, а оттуда одна ржавчина лилась. Смеху было, до сих пор колики не прошли.

Наш светлейший князь говорил, что скоро в уездном городе появится новое футбольное поле, беговые дорожки, трибуны, отдельная площадка, которая будет работать зимой как ледовая, а летом под виды спорта с мячом. Но это же он говорил, а не Вадька. Вот пусть и отвечает.  Наше дело  инспектировать, проверять и контролировать.

Вадька только пожимал плечами в ответ на просьбы лапотников убогих. Все бы для вас сделал, но возможностей нет. Хорошо было бы и стадион олимпийским сделать, и туристов ватаги нагнать и “кораблик” для детской игровой площадки поставить, но к сожалению, из-за многократного роста цен на металл цена объекта выросла и проект находится на грани срыва...

Тем временем дошла очередь и до дома сирот в Фадеевске. Вышли на встречу с Вадькой замурзанные исхудавшие дети. Молчат, угрюмо смотрят. Бандит на бандите. Того и гляди сейчас камнем запулят. А все почему? Потому, что деньги выделенные на ремонт сиротского дома - куда-то подевались, а сам дом стал разваливаться.

Вадька стал обходить шеренгу детей и вручал каждому по карамельке  “Подушечка” с повидлом. “Все, что могу, - повторял Вадька, пристанавливаясь перед каждым сиротинушкой. - Все, что могу”.

Потому он приказал устранить неполадки немедленно. Но поскольку услышать его призыв было некому, никто не отреагировал.

Пришлось отъезжать. Он помахал сиротам нежной ладошкой и сел в тарантас.  Только достигнув глухомани под названием Таволожка, Вадька обратил внимание на то, что за его тарантасом на веревке тянулось несколько консервных банок. "Проклятые сироты!" - выругался про себя наш гласный и велел помощнику срезать банки.

С инспекцией в глушь

Но сироты здесь были совсем не причем. К селу вела такая разбитая дорога, что ни сам гласный, ни его помощники не услышали, как следом грохотали банки. Вадька возмутился, сказав, что на дороге такие ухабы, каких он не видел за долгие годы жизни и работы в проекте «Дорожный Тролль».

Сколько гласный не выглядывал, сколько помощники не выкликивали,  из чащобы Таволожки никто на встречу с депутатом не вышел. “Одичали совсем”, - подумал Вадька, осматривая недавно отремонтированный, но совершенно пустой Дом культуры. В ответ из глуши раздался вой, похожий на волчий. Только теперь до гласного дошло для чего на самом деле к его тарантасу привязали консервные банки. Чтобы волков распугивать.

Продолжение следует