Гражданская война в России. Начало. Памятка Захару Прилепину

Мало кто знает, что в первый послереволюционный год наибольшую выгоду от Октябрьского переворота получили именно крестьяне. Судите сами: Декрет о мире избавил их от войны, а Декрет о земле  - дал землю. Ни одна из групп, ни один из классов, не получил такие выгоды от революции, какие получило многомиллионное крестьянство. Это, конечно, не значило, что крестьянство стало счастливее. Просто деревня получила уникальную возможность - сосредоточиться на своих проблемах. Тем более, что в начале 1918 года новой власти было не до крестьянства.

Крестьянин в глазах ортодоксального марксиста - это типичный мелкий буржуа, готовый пойти на все ради того, чтобы отстоять свою собственность. Не стоит забывать и о том, что исход всякой гражданской войны зависят от того на чьей стороне окажется большинство. И действительно, заручившись поддержкой большинства населения страны, большевики не собирались развязывать гражданскую войну. Да и, так называемая, контрреволюция могла оказать новой власти локальное сопротивление. Все эти Алексеевы, Корниловы, Марковы, Деникины, Лукомские, не говоря уже о Керенских не пользовались не только популярностью в массах,  но и каким-либо влиянием на эти массы.

Кстати, наряду с широкими слоями крестьянства, неформально заявившем о своей автономии,  на путь  самостийности встали представители казачества, которые заявили о создании независимой области Всевеликого Войска Донского.

У белого движения на начало 1918 года не было ни базы ни широкой национальной поддержки. Даже Брестский мир, которые большевики заключили с немцами весной 1918 года, не стал детонатором для общенациональной мобилизации. Крестьянское большинство, от настроений которого зависел дальнейший исход революции, получило то о чем мечтало - мир и землю. Отсюда понятно, что оно не хотело воевать, и не собиралась кому-либо отдавать свое право на землю.

Большая часть 1918 года прошла под флагом борьбы с мятежами. Новая власть стремилась подавить локальные очаги сопротивления, преимущественно там, где "триумфальное шествие советской власти" встречало хоть какое-то сопротивление.

Гражданская война, возможно, и не началась бы, если бы новая власть не столкнулась с одной из самых сложных проблем того времени - продовольственным кризисом. Некоторые города испытывали голод уже в 1917 году, что уже говорить о голодной весне 1918 года, когда голод стал реальностью, а представители "помещиков и капиталистов" стали всерьез говорить о том, что "режим большевиков" очень скоро падет просто потому, что его  задавит пресловутая "костлявая рука голода".

В начале 1918 года Ленин был вынужден констатировать: у нас нет ни армии, ни хлеба, ни денег. Что касалось денег, то под ними подразумевались товары, которые можно было обменять на хлеб. Деревня предпочитала бартер, а не "керенки", которые обесценивались чуть ли не со скоростью звука.

Но в том-то и дело, что промышленность, которая еще работала до революции, после переворота оказалась парализованной. В отличие от реализации лозунга "Землю крестьянам!" лозунг "Фабрики - рабочим!" ничего, кроме разорения рабочим не принес. Очень скоро выяснилось, что фабрика, это не деревня, а рабочий в отличие от крестьянина, который сам себе хозяин, не может прокормить себя сам без участия представителей капиталистического менеджмента.

Короче, городам (и прежде всего столицам, напомним, что большевики "переехали" из Петрограда в Москву 12 марта 1918 года!) нужно было продовольствие. Взять его можно было в деревне двумя путями: путем обмена на промышленные товары или путем "экспроприации излишков", т.е. путем "продразверстки". И хотя продразверсткой "баловалось" еще царское правительство, большевики поставили процесс изъятия излишков чуть ли не на промышленные рельсы.

По причине товарного голода, большевики были вынуждены воспользоваться вторым способом. Начался поход города на деревню. Его начало приходится на весну-лето 1918 года и совпадает с началом первой фазы Гражданской войны.

Мелкобуржуазная сущность крестьянина проявила себя в полной мере. Он стал оказывать сопротивление "экспроприаторам". Но беда была в том, что  крестьянство - локализовано и ему требуется не только время на мобилизацию, но и лидеры, способные организовать его сопротивление.

Недовольством крестьян незамедлительно воспользовалась контра. Первая фаза Гражданской войны началась с борьбы за влияние на большинство. Самые продвинутые лидеры белого движения, среди которых было достаточное количество оппозиционных большевикам представителей эсеров и меньшевиков, обещали крестьянству защиту от экспроприации и от беспредела продотрядов, которые попросту грабили селянина. Сопротивление селян было повсеместным, но особенно оно усилилось в самых хлебных регионах: на Юге России и на Украине. Если на Юге стали формироваться отряды добровольческой армии, позже ставшие основой Вооруженных Сил Юга России (ВСЮР), то на Украине, не говоря уже о националистическом движении, стала формироваться Повстанческая армия батьки Махно. Донское казачество, придерживаясь нейтралитета, попыталось договориться об этом нейтралитете с большевиками, что было первоначально выгодно большевикам, которым удалось на первом этапе изолировать казаков от их объединения с белым движением.

На первой фазе войны широкую поддержку белому движению оказали и крестьяне, проживающие на Востоке страны, где уже входил в силу Верховный правитель России - адмирал  Колчак. Белое движение объявило о мобилизации на всех контролируемых его лидерами территориях. Этого никогда бы не произошло, если бы крестьянское большинство не стало оказывать сопротивление большевикам.

Весной-летом 1918 года стало очевидно, что своей политикой по отношению к деревне большевики выбивают из-под себя опору большинства. Так началась Гражданская война. Она и проходила под лозунгом борьбы за большинство, ведь и белое движение очень скоро столкнулось с той же проблемой, с которой столкнулись большевики: ему нужно было продовольствие и пушечное мясо в виде мобилизованных в  белые армии крестьян. Такие действия снова поставили под сомнение дарованные крестьянам мир и землю.

Перелом наступил именно в тот момент, когда большевики совершенно неожиданно получили помощь оттуда, откуда они ее никак не ожидали получить, в то время, как белые, ожидавшие ее получить оттуда, откуда ожидали, на самом деле не получили. Но это уже другая история.