Левый поворот

Предчувствие левого поворота волнует не только левых. О его возможности говорят и так называемые “нейтралы”. Но если левые предчувствуют смену курса, опираясь на результаты выборов, то сторонние наблюдатели пытаются увидеть в некоторых робких шагах власти намеки на смену приоритетов.

Например, недавний демарш помощника президента России Андрея Белоусова, который предложил Владимиру Путину изъять 513,7 млрд руб. сверхдоходов у металлургов, производителей удобрений и «Сибура» за 2017 год. Главной причиной “раскулачивания” олигархов была названа необходимость в деньгах, которые  нужны для выполнения майских указов.

Если учесть, что власть никогда в открытую не покушалась на сверхдоходы олигархов, то предложение Белоусова поспешили расценить, как стремление вернутся к подзабытой ныне “социальной  ответственности бизнеса”.

Сразу же недалекие умом пропагандисты стали вспоминать, как во время провозглашения “нового курса” в начале 30-х годов прошлого века президент США Франклин Рузвельт призвал американских богатеев “поделиться”, если они не хотят, чтобы в Америке случилось то, что случилось в России в 1917 году.

Олигархи в ответ организовали такой вой в СМИ, что инициатива Белоусова, хотя и одобренная Путиным, была подвергнута массированной торпедной атаке.  Атака была настолько мощной, что ее инициаторам удалось добиться главного: идея изъятия сверхдоходов у олигархов не стала поводом для пропаганды на ведущих  телеканалах Родины. А раз так, то идею искусно свели к каким-то инвестициям, которые осуществлят олигархи по просьбе власти.

Слабые намеки на “новизну” некоторые увидели в послаблении пенсионной реформы. Однако называть это левым поворотом - язык не поворачивается. Единственное, что удалось добиться, так это опровержения тезиса Правительства РФ, которое в своема проекте изменений в пенсионной системе бодро сообщило, что эти изменения не потребуют дополнительных ассигнований из бюджета.

При подготовке изменений в пенсионной системе власти удалось отстоять все свои позиции. Правда, за это придется заплатить, выделив не менее 1,5 трлн руб.

Левые и, в частности КПРФ, попыталась набрать очки на критике пенсионной реформы.  В затылок компартии дышали и другие представители системной оппозиции. В то же время наблюдатели отмечали, что “пенсионная карта” системной оппозицией была использована вяло. В целом солидаризируюсь по поводу неприятия реформы, системные оппозиционеры не смогли создать единый фронт и действовали разрозненно.

О том, что КПРФ очень осторожно подошла к критике пенсионной реформы могут свидетельствовать выборы в Саратовской области, где кандидаты от КПРФ набрали гораздо меньше мандатов, чем могли, если бы захотели.

Незадолго до выборов наблюдатели полагали, что именно непопулярная в массах пенсионная реформа позволит тем же коммунистам набрать подавляющее большинство голосов. Однако этого не произошло. Почему?

Скорей всего потому, что КПРФ сегодня - это типичная консервативно-соглашательская партия, которая не способна обеспечить левый поворот. Так, например, коммунисты по сути отказались от битвы за кресло мэра Москвы, выдвинув кандидата, шансы которого на победу изначально были сомнительными. Почему левые не выдвинули, например, кандидатуру лидера московских коммунистов Валерия Рашкина, который является сепркетарем МГК КПРФ и имел самые предпочтительные шансы на победу, по крайней мере шансы на второй тур?

Коммунисты не то, что проиграли “битву за Москву”, они ее даже и не начали. Победа в двух-трех регионах на губернаторских выборах - это не показатель, хотя бы потому, что эта победа была одержана в тех регионах (Иркутск, Приморский край, Хакасия), где традиционно сильны левые  силы.

Для левого поворота усилий одной оппозиционной силы - явно недостаточно. Необходим объединенный фронт, как левых, так и представителей несистемной оппозиции. Однако в этом направлении никаких усилий не принимается. Вероятно, это связано не только с тем, что партии системной оппозиции ведут соглашательскую политику с властью, а еще и в боязни ответственности, которая характерна для таких организаций, как КПРФ, ЛДПР, не говоря уже о “Справедливой России”.

В то же время нельзя не отметить, что в стране левые настроения продолжают крепнуть. Рост недовольства своим положением  большинства населения уже невозможно не замечать. Но эти настроения находятся в фазе кристаллизации, а она может растянуться на продолжительное время, если этой кристаллизации не будет способствовать организованная левая сила. Однако в том-то и дело, что организованная левоориентированная сила в стране есть, но она не обладает тем авторитетом, который позволил бы ей консолидировать вокруг себя большинство, готовое поддержать левый поворот.

Например, КПРФ за последние годы заметно утратила значительную часть своего ядерного электората, но так и не смогла набрать в свои ряды новых прозелитов, точнее, набор сторонников явно отставал от потребностей в завоевании большинства. Отказавшись от большинства. КПРФ дала понять, что она не готова возглавить левый поворот.

Между тем, вопрос о таком повороте будет решаться на ближайших парламентских выборах в 2021 году. Стоит отметить, что если через три года выборы будут разворачиваться по тому же сценарию, что и сегодня, то глубокого политического кризиса избежать не удастся. Поэтому вопрос о том, готова или нет страна к левому повороту будет решаться за то время, что осталось до парламентских выборов.

Если власть и дальше будет лавировать, стремясь “размыть” левые настроения, а партии системной оппозиции будут ей подыгрывать, то мы не исключаем, что  такой поворот может и не состояться. Однако это не благо, а, напротив, явление негативное. Хотя бы потому, что в ближайшее время придется что-то делать с главной движущей силой перемен: неоправданными ожиданиями масс.