С кем вы, мастера телеэфира

У того, кто создавал архитектуру контрпропаганды и контрагитации на центральных каналах российского ТВ, вероятно, не было другого опыта, нежели опыт, приобретенный в период «холодной войны». С тех пор изменилось многое как в географической, так и в исторической плоскостях, не говоря уже об изменениях в сфере информационных технологий. Если для большей части прямых или косвенных участников пропагандистских баталий информационный мир уже стал цифровым, то для наших гуру пропаганды и их наставников этот мир все еще аналоговый, построенный на простой операции: «вкл.» и «выкл.»

«Матрица» этой пропаганды развертывается вокруг факторов, которых либо уже нет, либо они безнадежно устарели. Например, Советского Союза уже нет, но остался его фантомный образ, который диктует пропагандистам и стиль поведения. За этим фантомным образом стоит такая же фантомная мощь. Ее, на самом деле, давно уже нет, но она, как бы, подразумевается. Структура советского общества была такова, что в ней формально определяющую роль играл народ, а институты такого общества были — народными. Например, массовая (народная) армия, которая строилась на принципах всеобщей воинской повинности, отвечала реальностям конца XIX начала XX века. Такой же массовой (народной) была и правоохранительная армия (милиция), которая была не только плоть от плоти народной, но и стояла на страже общенародной собственности.

Армия должна была испытывать всенародную любовь, поддержку, заботу и понимание. Это было необходимо для того, чтобы армия, выполняя свои задачи, понимала, что она служит народу, а не узкой группе кровопийц-капиталистов, которые только и думают о своих барышах.

Для обеспечения такого взаимодействия (армия-народ) и развертывалась массовая пропаганда. При соблюдении вышеперечисленных условий такая пропаганда была весьма эффективной. По крайней мере, она хорошо показала себя, как в предвоенные (до начала Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.) и военные, так и в послевоенные годы и стала «сбоить» не столько из-за развертывания так называемых кризисных явлений внутри СССР, сколько из-за того, что наш геополитический противник сменил стратегию и тактику войны.

Проигрывая одно идеологическое сражение за другим Советский Союз проигрывал их не потому, что был слаб и немощен, а потому, что против него были применены новые методы ведения войны, к которым он оказался не готов.

Для Запада в этой новой войне важным была не мощь агитационной и пропагандистской артподготовки, а точечные попадания в самые уязвимые точки системы, чего невозможно было добиться без применения новых форм и методов ведения информационной войны.

Не вдаваясь в тонкости этих форм и методов, отметим, что противнику удалось добиться главного: он превратил большинство населения в индивидуальное информационное оружие, направленное против существующего в стране строя. Презрение, недоверие, а затем и ненависть к свой власти, которая неспособна решить «простейшие проблемы», как то наладить выпуск джинсов и колготок, жвачки и семи сортов колбасы и сыра, искоренить дефицит и очереди и т.д., сделали свое дело. Если власть не способна решить такие проблемы, то верным ли курсом следует эта власть? Отсюда и так называемое разочарование в целях и в самом целеполагании. Отсюда и формирование ненависти к существующему строю и его порядкам. Иными словами, информационное оружие выстрелило. Разрушение страны начинается с разрушения в головах, а оно невозможно было без точечного (не в смысле индивидуального, а в смысле предметного) воздействия, воздействие через бреши, возникшие в результате ослабления, а то и отсутствия контрпропаганды.

Что в итоге? Советский Союз проиграл информационную войну в результате технологического отставания, но не в смысле техники (железа), а в смысле технологий — стратегии и тактики ведения такого рода войн. Запад его перехитрил.

Казалось бы, из этих горьких уроков истории надо было сделать соответствующие выводы, но увы, как только Россия начала вставать с колен, она, по сути, возобновила прежнюю стратегию.

Особенно ярко это стало заметно на фоне событий, который произошли на Украине в начале 2014 года. В ходе контрпропагандистской кампании была использована старая «матрица». Ее авторы-сценаристы, по сути своей, развернули преступную деятельность, направленную на разжигание национальной ненависти и вражды. Пропаганда была направлена в сторону подготовки к войне. Задумывались ли те, кто всем этим дирижировал, что они готовят к войне два братских народа? И здесь я спрашиваю: а кто заказал именно такой сценарий информационной войны? Не те ли силы, которые ведут войну с основным противником?

Этот вопрос вполне правомерен, хотя бы потому, что главной целью информационной войны является стремление противника навязать неприятелю собственные правила игры, а затем и играть по этим правилам.

Разжигание вражды и ненависти против братского народа, в котором наши ведущие телешоу сильно поднаторели, не может быть выгодно нашему народу. Зато очень выгодно супостату. На поводу у этого супостата и пошли эти гуру пропаганды. Не знаю, понимали ли они это или их использовали в темную.

Почему такое стало возможным? Да потому, что наши противники ведут кампанию на основе новейших достижений в области информационных технологий и, подчеркнем, не только с использованием новейших средств коммуникаций, эти средства доступны и нам, а именно благодаря «архитектуре», т.е. построению стратегии и тактики. Боюсь, что некоторые тонкости этой «архитектуры» нашим пропагандистам даже и не ведомы.

Вот почему титанические усилия и многомиллиардные затраты, направляемые сегодня на пропаганду и контрпропаганду — неэффективны. Причин тому немало. Начиная от ограниченности самих телеведущих, которые смутно понимают, что играя роль информационного оружия, направленного против супостата, они сами становятся оружием в руках этого супостата. Пример с контригрой по Украине мы уже приводили. Когда наши ведущие, обличая националистов, разжигали ненависть и вражду между братскими народами.

Это была самая дерзкая ловушка, в которую попали наши неопытные игроки. Суть любой информационной игры (войны) состоит в том, чтобы исподволь, незаметно заставить своего противника играть по тобой написанным правилам. Для этого и создается архитектура игры. Она отчасти сравнима с компьютерной игрой, когда геймер строго подчиняется правилам создателя игры. Даже когда ему кажется, что он сам их устанавливает, наступает момент, который называется Game Over. Это ведь не только конец игры, но и проигрыш. А еще это означает, что вы проиграли не виртуальному противнику — какому-нибудь монстру, а автору игры и правилам этой игры. Проигрыш заставляет вас играть заново, т.е. еще раз и еще действовать по не вами написанному сценарию.

Вот почему трудно избавиться от впечатления, что эти ведущие шоу, эти гуру пропаганды не встроены в «большую архитектуру», в которой они действуют не самостоятельно.

Самым ярким примером такой «архитектуры» является генеральная линия, которую проводят ведущие шоу. Она сводится к единственной цели: отвлечь аудиторию от реальных целей и задач. Например, подзабытое ныне движение «Антимайдан». На наш взгляд — гениальное изобретение «архитектора». Вам предлагают создать нечто в виде симулякра, который будет препятствовать силам, которые попытаются осуществить что-то напоминающее собой украинский Майдан. А теперь внимание! Предположим, что такие силы появились и начали свое движение. Им на встречу выдвигаются противоположные силы, между ними возникают столкновения, которые влекут за собой массовые беспорядки, дестабилизацию, эскалацию, а в результате — переворот.

А ведь те, кто придумал «Антимайдан», напротив, хотели предотвратить угрозу такого переворота. Так, кто может выиграть от того, что развития событий пойдет по сценарию, описанному нами выше?

Другой пример. Наши ведущие страстно живописуют экономические проблемы, кризис, падение уровня жизни в соседней стране или странах. При этом они в упор не замечают, что подобные процессы разворачиваются у нас в стране, буквально за окном. К чему это может привести? к росту недовольства, к раздражению, к кристаллизации протеста. Например, когда советская пропаганда постоянно твердила о том, что «Запад загнивает», наши зубоскалы в ответ говорили: «Нам бы так погнить». Такого рода пропаганда порождает обратный эффект. Наша неловкая, топорная и технологически отсталая пропаганда на ТВ уже привела к стремительному росту недоверия к ней, к бегству населения от зомбоящика, которому не доверяет все больше граждан и который стремительно теряет свою монополию на главного агитатора и пропагандиста. В поисках альтернативной информации гражданин отправляется к другим источникам, а там как раз его и поджидает тот, кто приготовился промыть ему мозги.

Нечто подобное можно было наблюдать и в СССР, когда советские люди, разочаровавшись в официальной пропаганде, ловили на УКВ разного рода «голоса», чтобы через них узнать «всю правду». Скажите теперь, что это не было одним из звеньев «большой архитектуры».

Самое поразительное состоит в том, что и сегодня мы можем наблюдать нечто подобное, что лишний раз свидетельствует в пользу все той же закономерности: наши генералы от пропаганды продолжают вести боевые действия по правилам минувшей войны.