В какой политической реформе нуждается Россия

В последнее время все чаще говорят о том, что в России вот-вот начнется очередная политическая реформа. Дескать, ее необходимость вызвана пресловутым транзитом власти, который должен состоятся в 2024 году, когда истекут полномочия ныне действующего Президента РФ. В этой связи политическая реформа призвана не улучшить систему, а всего-лишь сохранить ее, в прежнем виде, путем подкрашивания и реставрации фасада. Разумеется, если это так и будет, то от такой реформы не стоит ждать перемен к лучшему. Однако для нас сейчас важно понять: нуждается ли Россия сегодня в такой реформе или та, система, которая есть вполне работоспособна и ее нужно только освободить от уродливых “новообразований”, которые уже давно вошли в противоречие с ныне действующей Конституцией

Первая проблема, которая сегодня волнует тех, кто рассуждает о возможной политической реформе, заключается в том должна ли РФ остаться президентской республикой или будет лучше если она станет республикой парламентской.

С точки зрения историка, Россия очень недолго была в состоянии парламентской системы власти. Если, конечно, не считать ныне забытые основы так называемой “народной монархии”, т.е. такой системы власти, когда парламентские нормы сочетаются с самодержавным принципом.

Речь идет о таком интересном и своеобычном институте власти в России, как Земский собор. Этот институт существовал в России с XVI по XVII век и даже при наличии самодержавного принципа правления  играл роль высшего (хотя и временного) сословно-представительного органа власти.

Несмотря на то, что после знаменитых Петровских реформ Земские соборы ушли в прошлое, их своеобразное возрождение (правда, в принципиально иной форме) произошло уже  в начале XX века. Как вы уже догадались это были, первоначально Всероссийские, а затем и Всесоюзные съезды советов. К сожалению, как в советское, так и уже в новое - постсоветское время - этот институт народного представительства был дискредитирован и подвергнут забвению.

Сквозь всю историю России красной нитью проходит противостояние представительного и монархического принципов устройства власти. Они были характерны для переломных моментов русской истории и всегда были связаны с потрясением политической системы.

Например, острые фазы такого противостояния можно было наблюдать в начале XVII века, т.е. во времена Смуты. И в начале XX века, как во времена первой русской революции 1905 года, так и в ходе последующих, начиная от февральской и заканчивая октябрьской революцией 1917 года. Последним по времени актом такого противостояния был политический конфликт между Ельциным и его сторонниками и сторонниками Верховного Совета РСФСР. После подавления сторонников ВС РСФСР восторжествовал “монархический принцип правления”, который господствует в нашей стране в настоящее время.

Поэтому если решать, какой из институтов более предпочтительный - президентская или парламентская республика, то следует  в первую очередь учесть историческую данность: большую часть своей истории Россия жила в условиях господства “монархического принципа правления”.  Опыт парламентской республики - был недолог и, увы, печален.

О том, что парламентский принцип правления в России не имеет глубокой традиции свидетельствует печальный опыт формирования представительных органов власти по партийному принципу.

Сегодня уже очевидно, что этот принцип никак не улучшил политическую систему. Напротив, он сделал ее неэффективной, попутно дискредитировал такие институты, как институт выборов, институт представительства и институт законотворчества, не говоря уже о таких явлениях, как политическая конкуренция и институт политической оппозиции.

Быть может, кто-то скажет, что партийный принцип оказался неэффективным потому, что он не получил логического завершения. Например, у нас партии не формируют правительство, не определяют курс развития и т.д.  Все это так, но иначе и быть не может, в условиях господства “монархического принципа”, который как раз и препятствует логическому завершению норм парламентского правления.

Вот почему, какие бы партии мы не создавали, какую бы систему не выбирали - двухпартийную или многопартийную, при господстве “монархического принципа правления”, они так или иначе превратятся в “Единую Россию”.

Поэтому принципиальным моментом политической реформы и является вопрос о форме правления. При этом вероятный “гибрид” парламентско-президентской формы вряд ли будет работоспособным. Свидетельством чего может быть то самое противостояния президента и Верховного Совета, который был разрешен посредством кровавого вооруженного конфликта в октябре 1993 года.

Дело в том, что причиной этого конфликта стал не характер лидеров, а традиция, которая, как мы отмечали выше, всегда отдавала предпочтение “монархическому принципу правления".

Почему устойчивость нынешней политической системы в России стала подвергаться сомнениям? Вероятно, потому, что со временем она стала утрачивать те самые пресловутые сдержки и противовесы, которые являются непременным условием устойчивости любой политической системы, начиная от Венецианской республики и заканчивая, например, устройством политической системы в США.

Любой перекос в сторону того или иного института власти приводит к разбалансировке системы. Поэтому, как нам кажется, РФ сегодня нуждается не в радикальной политической реформе, а именно в возрождении, формировании и укреплении системы сдержек и противовесов. Должно быть произведено такое перераспределение властных функций, которое избавило бы политическую систему от дисбаланса. В наших условиях это касается в первую очередь института президентской власти, которая за последние годы приняла на себя слишком много функций, что вызвало угнетение других институтов власти.

Такой перекос очень сильно обострил такую проблему, как проблема преемничества.

Ее обострение нашло свое выражение не только  в мучительных поисках того, кому можно “доверить власть”, а еще и в том, что система у нас, как это диктуется традицией, чаще всего подстраивалась “под монарха”, а не монарх под систему. Вот почему трудности передачи (транзита) власти так мучительны, ибо наряду с законодательными прерогативами президенту придется передавать преемнику и те прерогативы, которыми он располагает неформально. А их ведь просто так не передашь.

Наиболее яркой иллюстрацией такого дисбаланса может служить новейший опыт, который был получен в ходе недолгого президентства Дмитрия Медведева, при котором, занявший место премьера Владимир Путин, не только чаще, чем президент мелькал на экранах госТВ, но и обладал заметно более широкими властными полномочиями и авторитетом.

Став президентом, Дмитрий Медведев не получил весь набор, прежде всего неформальных президентских прерогатив.

Конечно, все изложенное нами выше, возможно лишь в условиях, когда власть будет заинтересована в такой политической реформе, которая будет призвана сделать политическую систему в стране эффективной и работоспособной. Если же она будет преследовать цель удержания власти путем изменения ее фасада, то никакая политическая реформа ей не поможет.