Неоцененная война

После окончания Второй мировой войны Советский Союз прекратил практику формального участия в локальных конфликтах.  и хотя после войны не было такого места на земле, где бы СССР, так или иначе, не участвовал во внутренних конфликтах тех или иных стран, но прямого ввода советских войск и прямой поддержки войсками действующих режимов - не было.

Мы могли помогать оружием, техникой, военными советниками, деньгами, технологиями, даже отдельными группами спецназа, но только не армейскими подразделениями, пусть даже и присвоим им определение “ограниченный контингент”.

Отметим, что наше вмешательство во внутренние дела дружественных нам стран и подавление там бунтов и мятежей, как известно, не было прямым вторжением. Советские группы войск после войны располагались и в Польше, и В ГДР, и Венгрии, и в Чехословакии, и даже некоторое время в Австрии. Подавление бунтов и мятежей, как бы их потом красиво не называли, нельзя признавать участием в войне. Таким образом, если считать с 1945 года по 1979 года - более тридцати лет кирзовый сапог советского солдата не ступал на территорию какой-либо страны для того, чтобы принять участие в развернутых на их территориях вооруженных конфликтах или войнах.

А таких конфликтов было предостаточно и в 50-е, и в 60-е и в 70-е годы прошлого века. И разворачивались они едва ли не на всех континентах, и в Африке, и в Азии, и в Латинской Америке. Это был не просто каприз советского руководства. Это была доктрина, которой это руководство четко придерживалось.

Дело в том, то идеологические противники СССР с самого начала возникновения “государства нового типа” обвиняли его в готовности к “экспорту революции”. И такие планы на ранних этапах у советского руководства действительно были, ведь идею “мировой революции” никто не отменял. Однако все изменилось после окончания Второй мировой войны и особенно после подписания легендарного заключительного акта в Хельсинки в 1975 году, подтвердившим послевоенный передел мира. СССР отказался от прямого экспорта революции, как идеи и действовал исключительно опосредованно, т.е. без ввода воинских контингентов в конфликтующие страны, даже страны, так называемого, “третьего мира”.

Советский Союз никогда не скрывал, что он поддерживает “прогрессивные режимы”, где бы они не устанавливались. И в Юго-Восточной Азии, и на Ближнем Востоке, и в Корее, и в Латинской Америке. Мы не отрицали, что поставляем вооружения и технику, военных специалистов во Вьетнаме, в Египте, на Кубу, в Йемен, Анголу, Никарагуа и т.д. Но опыт, например, 30-х годов, когда советские военный непосредственно воевали в Испании, или когда в 50-е годы сражались в Корее, или оказывали помощь войсками братской Монголии - не использовался. Советское руководство предпочитало беречь кровь своих солдат, оказывая всяческую помощь “братским режимам” не “пушечным мясом”..

Невероятное случилось после того, как было принято решение о вводе советских войск в Афганистан. Это событие до сих пор сопровождается алармистскими мифами, например, мифом о том, что если бы мы не ввели свои войска в Афганистан, то туда вошли бы рейнджеры армии США. Довод очень спорный, если знать, что в период холодной войны, особенно после позорной для Америки войны во Вьетнаме, американцы предпочитали действовать в рамках той доктрины, которой придерживался СССР.

И если мы посмотрим на действия США в Афганистане, после введения туда советских войск, то увидим зеркальное отражение той политики, которую проводил СССР по отношению к “дружественным режимам”, когда те вели “освободительную войну” против ставленников мирового империализма, а то и непосредственно с армией мирового империализма (Вьетнам). По отношению к афганскому сопротивлению США действовали точно также, как СССР, поддерживая сопротивление во Вьетнаме, Сирии, Египте, на Кубе, в Никарагуа и т.д.

Введя войска в Афганистан, советская сторона столкнулась с известным ей механизмом помощи, но это была техническая сторона войны, а вот в ее идеологической части, СССР оказался особенно уязвим. Поэтому следует считать, что мы в Афганистане проиграли не военную кампанию, а идеологическую войну. И поражение в этой войне, как оказалось, было гораздо серьезнее, нежели военные потери на полях сражений.. Военные потери прекратились после вывода ограниченного контингента, а вот идеологические потери продолжались множиться вплоть до распада страны.

Ввод войск, какой-бы мирной риторикой он не сопровождался, позволил нашим противникам обвинить нас в нарушении той самой доктрины, которая осуждала “экспорт революции” с помощью военных штыков. Для Запада коварство советов было очевидным, ведь мы принесли в Афганистан не только войну, но и собственную идеологию, пусть и с поправкой на то, что “Восток - дело тонкое”. Это позволило нашим противникам обвинить нас в начале большой мировой экспансии с использованием вооруженных сил, запугать мусульманские страны советской военной угрозой, переманить на свою сторону колеблющихся и тех, кто еще вчера нам сочувствовал, считался нашим “другом”, например, Арабский Египет.

СССР делал все возможное, чтобы показать, что не меч он принес на афганскую землю, но мир, это только распаляло наших противников, которые увидели во вторжении  СССР в Афганистан невероятный, чудесный шанс - нанести по нам сокрушительный идеологический, а затем и экономический удар.

Поэтому, возвращаясь к алармистской версии о том, что если бы мы не вошли в Афганистан, туда бы вошли американцы, стоит подумать над тем, что Афган стал для Советского Союза большой политической ловушкой. Если бы США вошли в Афганистан в то время, то он стал бы точно такой же ловушкой для них. Обратите внимание на тот факт, что США ввели свои войска в Афганистан не только после того, как с СССР уже было покончено, но и под знаменем борьбы с международным терроризмом, т. е. под тем самым знаменем, которому присягнула и Российская Федерация.

Начало 80-х годов, т.е. время, когда военный события в Афганистане начали набирать обороты, вошло в историю, как самый острый период холодной войны.  Давление на СССР с требованием незамедлительного вывода войск из Афганистана было непрерывным. Само присутствие войск препятствовало ведению каких-либо переговоров о разоружении и это не считая того, что с момента ввода войск на Советский Союз оказывалось экономическое и идеологическое давление.

Если бы афганской кампании не было бы, то ее стоило придумать, настолько она была на руку идеологическим и геополитическим противникам Советского Союза.

Сегодня уже не вспоминают, что эта война оказалась крайне непопулярной в СССР. Мало того, ее реальные последствия от населения всячески скрывались.  Даже погибших там старались хоронить тайно. Но это было лишь начало. После того, как в стране “задули ветры перемен”, а требование немедленного вывода войск стало основным, новое руководство страны стало тяготится этой войной. Оно не могло поспешно выполнить требования Запада, чтобы не ударить в грязь лицом, но уже стало надрываться, неся тяжелое экономическое, политическое и идеологическое бремя.

А затем и вовсе случилось самое ужасное. Когда СССР уже распадался, упреки в “афганской авантюре” стали нарастать и внутри страны.  После капитуляции перед Западом, завершившей холодную войну, наша афганская эпопея стала позорной страницей истории. “Мы вас туда не посылали!” - говорили воинам-афганцам, которые в один момент превратились в изгоев и отщепенцев. Сегодня об этом уже позабыли, но ведь все было именно так.

Еще раз повторим: Советский Союз не потерпел поражение в Афганистане. Его армия не проиграла войну. Но тот экономический и прежде всего идеологический урон, который был нанесен в ходе этой войны, действительно, стал началом конца могущества СССР. Если, кто подзабыл, то и формирование образа нашей страны, как “империи зла”, вытекало в том числе и из нашей “ошибки в Афганистане”.

Противостояние между Западом и СССР до введения войск в Афганистан было обычным явлением, но тот же Запад не имел  такого козыря, который он получил, когда советские войска оказались на территории ДРА. Кстати, точно таким же козырем располагал Советский Союз, когда армия США орудовала во Вьетнаме. Не стоит забывать, что вьетнамская война способствовала возникновению внутриполитического кризиса в США, что широко использовалось советской идеологической машиной для непрерывных атак на своего главного геополитического противника.

Оценивая те события с высоты трех десятков лет, нам стоит признать, что для Советской Армии, впрочем, как и для любой армии, афганский опыт оказался неоценимым. С этой точки зрения ту войну можно и нужно оценивать, как тяжелое испытание для войск, в ходе которых они показали себя с наилучшей стороны. Поэтому мы не можем и не должны осуждать солдат и офицеров, прошедших Афган, как бы это кому-то не хотелось.

Но для тех, кто расценивал перспективы войны, кто принимал решение о ее начале,  Афганистан должен стать уроком истории. Этот урок состоит в том, что не так страшна сама война, как ее последствия. Именно идеологические и экономические последствия войны в Афганистане стали для СССР настоящим реквием. Сегодня об этом не стоит забывать.