Пишущие человечки. Часть 7 Ликвидация саратовской журналистики — как это было

 

ЛИЧНОСТИ? ОНИ НЕ НУЖНЫ…  

 

Кто бы и что бы не говорил, но журналистика — профессия творческая. По большому счёту, журналист — это писатель. Вспоминая историю российской и зарубежной журналистики, мы без особого труда обнаружим, что огромное число писателей как минимум начинали свою карьеру в журналистике, а многие, уже обретя имя и авторитет литератора, продолжали работать в СМИ: главными редакторами, обозревателями, рецензентами, корреспондентами. 

 

Совершенно прав современный российский литературный критик и писатель Дмитрий Быков, который не без оснований утверждает, что журналистика — это передовой отряд большой литературы. Потому что именно журналистика зачастую исследует и анализирует на уровне фактологии явления и тенденции в развитии общества, до осознания и рефлексии которых большая литература ещё не поднялась. 

 

Прав был и Евгений Евтушенко, который давно озвучил в чеканных поэтических строках важную социальную формулу: в России поэт всегда был больше, чем поэт. Писатели-журналисты с обострённым чувством справедливости всегда становились на сторону униженных и оскорблённых. Что, по понятным причинам, подразумевало если не обязательный конфликт с властью, то, как минимум, напряжённые отношения с оной. Конечно, не каждый писатель и не каждый журналист становится влиятельной фигурой в обществе. Но те, кто в таковых превращались, были способны своим словом оказать существенное влияние и на власть, и на общество в целом. 

 

Один из наиболее ярких примеров — публицистическая деятельность Льва Толстого. Известно, что он уже к 1890-м годам имел настолько высокий личностный статус, что правительство не смело его трогать и вообще избегало как-либо его задевать. Среди тех, кто оставил свои воспоминания о Льве Толстом, был известный российский политический деятель, адвокат Василий Маклаков (1869-1957) — он избирался в российскую Государственную Думу II-IV созывов, считался одним из самых ярких думских ораторов. В своё время Василий Алексеевич по просьбе Льва Николаевича защищал одного из его учеников — И.Е. Фельтена, — обвинённого в хранении запрещённых сочинений знаменитого писателя. 

 

Уже будучи в эмиграции, Василий Маклаков 5 мая 1921 года произнёс речь на вечере памяти Л.Н. Толстого. В своём выступлении он дал очень точную характеристику общественной деятельности писателя: «Его сочинения казались опасными. За простое их хранение подвергали суду, а его, автора их, тронуть не смели. Когда судили его учеников за его сочинения, он не раз заявлял о себе, требовал суда над собой, указывая на нелогичность, на бесстыдство такого к себе отношения — и всё было тщетно. Государство перед ним пасовало. 

 

Я помню, как на одном процессе, где я защищал, я подал прокурору его собственноручное заявление, что он — автор тех сочинений, за которые судили подсудимого. Прокурор отвечал, что подпись Толстого не засвидетельствована нотариусом и потому заявление надлежит оставить без всяких последствий. Конечно, смешна такая лицемерная отговорка, но не смешон сам факт: государство не смело тронуть Толстого, Толстой был сильнее правительства». 

 

А теперь представим себе, что Толстой жил бы в наше время и опубликовал что-либо подобное своего знаменитого манифеста 1908 года «Не могу молчать», в котором предельно откровенно высказался о публичных казнях в Российской империи. Скорее всего, Лев Николаевич получил бы массу судебных исков — за клевету, за оскорбление власти, чувств верующих, а там — и уголовное преследование за публичное разжигание ненависти (экстремизм). 

 

К чему я говорю об этом? 

 

Очевидно, что в последние лет как минимум десять поэтапно, шаг за шагом в постсоветской России зачищалась сама возможность появления общественно-значимых личностей. Получается так, что авторитетной и как бы заслуживающей как бы доверия фигурой может быть высокопоставленный чиновник, приближённый к власти политик, обслуживающий интересы власти общественный деятель или эксперт. Всех остальных отправляют на маргинальные площадки — в социальные сети и тому подобные информационные отстойники. 

 

Отличный пример — так называемая пандемия коронавируса. Слово, которое может прозвучать на всю страну, предоставляется только ретрансляторам официально признанной точки зрения, представителей альтернативного подхода к тому же телевидению не подпускают на пушечный выстрел. А если и подпускают, то лишь для того, чтобы предъявить обществу очередного «коронаидиота», предать его публичной обструкции и заткнуть ему рот. И это при том, что даже среди российских вирусологов и иммунологов имеются прямо противоположные воззрения на генезис и развитие ситуации с коронавирусом. 

 

Процесс ликвидации, зачистки института влиятельных фигур, имеющих собственное мнение и не боящихся его публично высказывать, маргинализация людей, к мнению которых в обществе прислушиваются, на общероссийском уровне носит не столь выпуклый и зримый характер. А вот в той же Саратовской области это делалось и делается более брутально, кондово, с деревенской непринуждённой хитрецой курощупов. 

 

Власть имущие в Саратовской области не приветствуют тех, кто не боится публично высказывать собственное мнение, такие люди для них как минимум нежелательны. Потому, что такие люди вполне могут стать конкурентами власти в борьбе за умы, то есть — на поле идеологии. А как можно конкурировать с ними, если у нынешней саратовской власти идеологии нет даже на уровне публичной риторики? В самом деле, если без дураков — как, в каких тезисах можно сформулировать идеологию Валерия Радаева или Николая Панкова? Да никак. Поэтому и не нужны конкуренты на интеллектуально-идеологической площадке, требуются послушные исполнители, статисты и умеющие петь в хоре. 

 

А мнения, идеи и соображения местечково-планетарного уровня в Саратовской области сегодня имеет право высказывать лишь один человек, из уст которого эти идеи и сыпятся, как горох из дырявого мешка. 

 

НЕНАВИСТЬ. К ВОПРОСУ О СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

 

Ранее уже говорилось о том, что пропасть между саратовским власть имущими и обществом с каждым годом всё больше увеличивается. Почему? Потому что власть и примкнувшие к ней как бы бизнесмены воспринимают регион как сферу кормления. Строго говоря, люди для них — мусор, которым время от времени, чтоб не возбухали, надо бросить кость (причём, параллельно с этой брошенной кости ещё и бабла срубить). Журналисты? Они такой же мусор, как и остальные, чем они лучше других? Стоит ли удивляться тому, что в Саратовской области чиновничество разного уровня уже не первый год относится к журналистам, этим пишущим человечкам, как к муравьям или тараканам. 

 

Результат — и журналистское сообщество в своей массе, и значительная часть общества в целом, относится к власти во всех её проявлениях и во всех её персоналиях как минимум с  недоброжелательством, а как максимум — с плохо скрываемой ненавистью. Причём, если говорить о более молодых представителях общества (в том числе — и журналистах), без особого труда можно заметить чрезвычайно тревожную тенденцию. 

 

Многие из тех, кто входил во взрослую жизнь в нулевые и в 2010-е годы, как мы понимаем, среднюю школу оканчивали уже в постсоветские времена. У значительной их части, благодаря специфическим учебникам тех лет, сформировалось весьма специфическое отношение и к истории России, и к её современности. Суть этого отношения — вся российская история является этаким мордором, квинтэссенцией зла. Начинавшие свою журналистскую деятельность в нулевые годы молодые кадры тут же попадали в жёсткую общественно-политическую мясорубку, в которой о моральной стороне вопроса вообще не говорилось — в повседневном редакционном конвейере на эти эстетские излишества просто не хватало времени. Реалии политических схваток 2003-2011 годов только укрепляли убеждение многих из молодых журналистов в том, что современная Россия — это воплощение зла, «неправильной» страны, «неправильных» политиков и управленцев. Я не собираюсь морализаторствовать: на эту тему и так уже много чего сказано, здесь важно другое. 

 

Подавляющее большинство наиболее влиятельных и посещаемых саратовских интернет-СМИ сегодня — это, заметьте, не государственные или муниципальные СМИ, а частные проекты. Оставляем за бортом блоги, you-tube- и telegram-каналы и прочие площадки массовых коммуникаций, имеющих свою специфику. Однако изучив контент хотя бы части таких массовых коммуникаторов, мы обнаружим то же самое — исключительно критический подход к деятельности современной саратовской власти. И если, не дай бог, завтра Россию вообще (и Саратовскую область — в частности) капитально тряхнут резкие политические события, как вы думаете, на чьей стороне будут эти самые независимые СМИ, многие журналисты которых уже сегодня в том же Facebook’е просто захлёбываются от ненависти к российским общественно-политическим деятелям и современной России? А ведь, повторимся, речь идёт не только и даже не столько о журналистах. 

 

Изучение аккаунтов в соцсетях, чтение разнообразных споров — колоссальный материал для социального прогнозирования. 

 

Для многих саратовских активистов соцсетей герои и примеры для подражания — Романов, Исаев, Панков или  Радаев и иже с ними? Нет. Один из самых «героических» персонажей, пример для подражания и поддержки — это тот же Алексей Навальный; человек, по сути, управляемый, ведомый, несамостоятельный политик, у которого отсутствует позитивная повестка дня, наконец, человек, которого ещё в начале 2010-х годов американские наблюдатели (в частности, активисты движения Линдона Ларуша) характеризовали как личность шизоидного типа. Вот он, Навальный, для многих — герой, а не, скажем, Радаев с его инспекциями строительных объектов, заложенных не благодаря, а вопреки его желанию. 

 

Дело, впрочем, не в конкретном Навальном. Пока власть (в частности, в Саратовской области) будет продолжать сегодняшнюю политику, появление навальных неизбежно. Чем власть предлагает гордиться и что транслируют приближённые к региональной власти СМИ? Тем, что в Саратове создаётся самая протяжённая в Европе пешеходная зона? Тем, что посреди поля прокладывается 12-километровая велодорожка за 250 миллионов бюджетных рублей и таким образом предлагается достойно увековечить память о первом в мире космонавте? Кто будет гулять и кататься по всем этим дорожкам? Ведь из области ежегодно уезжают тысячи саратовцев самого трудоспособного возраста потому что здесь невозможно найти нормальную работу с достойной зарплатой... 

 

Многочисленные исследования разного уровня глубины уже не первый год показывают, что в российском обществе нарастает уровень агрессии. И в этом плане чрезвычайно странным выглядит то обстоятельство, что современная российская власть (саратовская — в частности) практически не используют в своей повседневной работе достижения советских и российских социологов, изучающих социальную психологию. Потому что именно социальная психология даёт чрезвычайно эффективную возможность прогнозировать поведение российского человека в тех или иных условиях и, соответственно, грамотно выстраивать и работу властей. Это как раз тот случай, когда научные познания можно применять в самой что ни на есть практической сфере, в реальной жизни. 

 

Что такое русский национальный характер, как и в чём он проявляется в среде носителей этого характера — то есть в русских людях (причём, русских не столько в этническом, а, скорее, в культурном плане — то есть среди тех, кто считает себя русским и воспитан в традициях русской культуры в самом широком понимании этого слова)? Это вопрос не праздный и не лишний. 

 

Исследования этого вопроса начались более 50 лет социологами Москвы и Ленинграда (Людмила Собчик, Валентина Чеснокова и их коллегами). Для тестирования разных групп и социальных слоёв населения они использовали так называемый Миннесотский многофакторный личностный опросник (Minnesota Multiphasic Personality Inventory; MMPI), который был разработан в 1940 году С. Хатуэем и Дж. Мак-Кинли. Опросник изначально использовался в качестве методики для профессионального отбора кандидатов в военно-воздушные силы США. А позднее, после окончания Второй мировой войны, стал применяться в клинической диагностике, где показал отличные результаты, а также в других областях, в частности — в социальной психологии. В СССР тест MMPI впервые был переведён на русский язык в 1965-1967 годах. 

 

Так вот, основу ментальности той или иной нации составляет социальный архетип, то, что называется характером народа. Национальный характер — это устойчивый, повторяющийся набор черт личности, свойственный представителям каждого определённого этноса — то, о чём много в конце XIX века писал знаменитый французский психолог, социолог, антрополог, историк, основатель социальной психологии Гюстав Лебон. 

 

С точки зрения социальной психологии русский национальный характер описывается термином из психиатрии — эпилептоид. В этом нет ничего обидного или оскорбительного, просто эпилепсия и производное от неё слово «эпилептоид» взято как наиболее яркий, понятный без особых дополнительных объяснений термин. Как писала в своё время Валентина Чеснокова, «эпилептоид — это не заболевание, а так называемый акцентуированный тип личности». По мнению учёных, особенности русского национального характера (как, впрочем, и любого другого) формировались столетиями под воздействием массы факторов — исторических, климатических, культурных, военно-политических и пр. 

 

В силу этих обстоятельств одна из основных черт русского национального характера — это умение долго терпеть разного рода лишения и сложные обстоятельства (отсюда — культивируемый миф о рабском характере русских людей). Но эта терпеливость не безгранична. Когда отдельно взятый человек и общество в целом понимает смысл переносимых лишений, когда очевидна высокая конечная цель переживаемых обществом трудностей, особых проблем общество не испытывает. Но когда цели размыты, а методы сомнительны, когда власти призывают народ затянуть потуже пояса, а сами при этом жиреют и на народе зарабатывают, включается тот самый механизм эпилептоида. В обществе начинает зреть недовольство — сначала глухое, неочевидное. Постепенно это недовольство усиливается, растёт, переходит в ненависть и начинает проявляться всё сильнее: в межличностных (семейных, рабочих) отношениях, на публичном уровне. И если этому недовольству, раздражению и ненависти не дать управляемого выхода, если, образно выражаясь, не стравить пар, следует социальный взрыв колоссальной разрушительной силы — тот самый русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», который в истории государства российского наблюдался, к сожалению, не раз. 

 

Одним из средств «стравливания пара» нарастающего напряжения в обществе как раз и служат средства массовой информации. СМИ в условиях их хотя бы мало-мальски сносного существования представляют собой площадку для обсуждения самых разных проблем, на которой могут сталкиваться прямо противоположные точки зрения, но в ходе таких споров как раз и будут вырабатываться механизмы, пути преодоления даже самых сложных, кризисных ситуаций. Нет этого — начинается отчуждение общества и власти, копится отрицательное отношение общества к власти и в худшем случае происходит тот самый социальный взрыв. 

 

Причём, как это сегодня модно говорит, триггером такого социального взрыва может послужить всё, что угодно, обстоятельство, на которое в иные времена общество просто не обратило бы никакого внимания. Спусковым крючком, детонатором социального взрыва может стать очередное повышение цен на жилищно-коммунальные услуги, какой-нибудь фортель с задвоенными платёжками за ЖКУ, слова высокопоставленного чиновника с ежемесячным доходом под 200 тысяч рублей о том, что в Саратовской области человек вполне может прожить на 3 тысячи рублей в месяц и т.п. Но в Саратовской области власти этого, судя по всему, совершенно не понимают. Спроси губернатора Радаева о его отношении к социальной психологии, он, думается, даже и не поймёт, о чём это с ним говорят, на каком языке… 

 

А вот интересно: могла ли ситуация в Саратовской области развиваться иначе? Да, могла. И тому есть примеры. 

 

ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ 

 

Замечено давно и не нами: война — как правило, время не очень созидательное, в том числе — война политическая. Если говорить совсем уж откровенно, картину сегодня мы имеем плачевную: едва ли не весь постсоветский период для Саратовской области стал временем упущенных возможностей.  Судите сами. 

 

После назначения в феврале 1992 года главой Администрации Саратовской области Юрия Белых, местному общественно-политическому бомонду стало понятно: Белых — фигура явно временная. Естественно, что тут же развернулась борьба за кресло губернатора, которая продолжалась 4 с лишним года завершилась в апреле 1996 года отправкой Белых в отставку и назначением и.о. главы областной администрации Дмитрия Аяцкова. 

 

Аяцков, безусловно, был сильным губернатором, хотя его управленческие приёмы одобрялись далеко не всеми. И уже выборы на второй губернаторский срок, в марте 2000 года, Дмитрий Фёдорович выиграл с большим трудом, при нарастающем ропоте областной элиты и столь растущем недовольстве значительной части населения. А совсем скоро, с начала 2003 года, в области вспыхнула новая политическая заваруха, которая продолжалась практически до весны 2012 года, без малого девять с половиной лет. 

 

Вот и считайте: из 29 постсоветских лет едва ли не половину этого срока, 14 лет, в области происходили ожесточённые схватки за власть. Какой ущерб потерпела от этих войн Саратовская область — это, пожалуй, не поддаётся никаким подсчётам. 

 

А вот другой пример другой области, Ростовской, где автору этих строк приходилось не раз и не два работать на выборах. Хотя бы кратко изложенная, история смены руководителей Ростовской области — повествование крайне интересное! 

 

В октябре 1991 года (заметьте — по представлению сессии депутатов областного совета!) первым постсоветским главой Ростовской обладминистрации был назначен Владимир Чуб. На эту должность Владимир Фёдорович попал с поста председателя Ростовского горсовета народных депутатов. А до этого на протяжении 10 лет занимал различные партийно-хозяйственные должности в Ростовской области. В 1996 году на первых всенародных выборах Чуб без особых проблем избирается губернатором Ростовской области, в 2001 году — снова избирается губернатором. В 2005 году вновь наделяется президентом РФ губернаторскими полномочиями (фактически, на четвёртый срок). Но ничто не вечно. 

 

В мае 2010 года по представлению уже президента РФ Дмитрия Медведева Законодательное Собрание Ростовской области утверждает в должности главы региона Василий Голубева. Хотя Василий Юрьевич и родился в Ростовской области, это назначение в Ростовской области восприняли с настороженностью. Фактически 30 лет до этого, с 1980 года, учёба и карьера Голубева проходила в Москве и Московской области, для Ростова он был чужаком. 

 

А тут надо понимать, что в Ростовской области существует несколько крайне влиятельных бизнес-групп, которые, что вполне естественно, постоянно продвигают своих представителей в региональные властные структуры разного уровня. К предыдущему губернатору, Владимиру Чубу, в Ростовской области уже привыкли, а тут — какой-то Голубев: как он себя поведёт, возглавив регион? 

 

Местные элиты и бизнес опасались разных вариантов развития событий. Вдруг Голубев начнёт оказывать покровительство одной из бизнес-групп, в ущерб интересам остальных? Или, того хуже, начнёт развивать какой-то новый бизнес, заточенный исключительно под себя и своих людей? Однако Голубев повёл себя неожиданно. 

 

Василий Юрьевич неоднократно давал понять, что он поставлен на столь высокую должность президентом России для того, чтобы жизнь в Ростовской области не становилась хуже, что его задача — всемерно способствовать развитию региона. А потому как губернатор он будет проводить политику равноудалённости от тех или иных бизнес-сообществ и местных элит. И главным критерием будет являться эффективность работы как чиновников, так и представителей бизнеса. 

 

Голубеву, естественно, поначалу особо не поверили. И стали пристально наблюдать за его действиями. Но, к огромному удивлению ростовской политической и деловой элиты, слова Василия Юрьевича подкреплялись его практическими действиями. По прошествии очень непродолжительного времени в Ростовской области по достоинству оценили такой подход. И вот итог: в 2015 году Василий Голубев без проблем переизбирается на второй губернаторский срок, в сентябре 2020 года — на третий. И если любой саратовец сегодня сравнит по уровню деловой (да и любой другой) активности два региона, сравнение будет, мягко говоря, не в пользу Саратовской области. Мягко говоря, не в пользу! Причём — едва ли не по всем показателям. 

 

Здесь есть смысл рассказать один исторический анекдот, о котором автору этих строк в своё время поведали в Ростовской области. Так вот, году этак в 2009-ом на берегах Дона стал регулярно появляться персонаж, облечённый высоким доверием партии. Речь шла, конечно же, о Николае Панкове, который на тот момент был то ли и.о., то ли полноценным председателем Межрегионального координационного совета «Единой России» в Южном федеральном округе. Николай Васильевич, как рассказывали мне, зачастил в Ростовскую область, стал давать на местах мудрые руководящие советы. 

 

Ростовчане сначала взирали на это с недоумением, но осознание сути происходящего пришло достаточно скоро: очередной губернаторский срок Владимира Чуба подходил к концу и в Ростове всё громче поговаривали о том, что на новый срок кандидатура Владимира Фёдоровича может быть и не выдвинута. Про Василия Голубева тогда в Ростовской области ещё и слыхом не слыхивали, а вот Николая Панкова стали лицезреть регулярно. И тогда в Ростове Николаю Панкову, в очередной его визит, сказали примерно следующее: «Что, Николай Васильич тебя хотели поставить тебя на Смоленское губернаторство и — обломилось? Теперь хотите осчастливить Ростовскую область? Даже не мечтайте. Катись-ка ты в свою Саратовскую область и там учи людей жизни. А мы здесь уж как-нибудь без дураков разберёмся...». 

 

И вот с тех пор Панков в Ростове вроде как больше не появлялся. 

 

К чему вся эта история про Ростовскую область? Хотим мы того или нет, но факт налицо: начиная уже с поздних советских времён, а далее — и в постсоветские годы общественно-политические элитные группы и бизнес-сообщество Саратовской области так и не смогли выдвинуть из своих рядов достойную кандидатуру на пост руководителя региона. Это не значит, что таких людей в области нет. Но по факту на должности губернатора оказывались либо случайные люди, либо руководители явно не того управленческого калибра, которые требовались Саратовской области (включая и уважаемого мной Дмитрия Фёдоровича Аяцкова). 

 

«ЗЕМЛЯ САРАТОВСКАЯ» ПРОДАНА… 

 

Так и слышится вопрос от вдумчивого читателя: «Не, ты это всё верно написал. Делать-то что надо?». Ну да. Все хотят простого и понятного рецепта. Думается, что разработка дорожной карты по выводу Саратовской области из той ямы, в которую её завели, — это своего рода интеллектуальный продукт, который вряд ли может осуществить один человек. Задача у этой публикации была иной: чтобы понять, что и как нужно делать в дальнейшем, необходимо точно знать, где именно мы находимся, благодаря кому и чему мы там оказались.  

 

Ликвидация саратовской журналистики, о которой так много было рассказано, это ведь всё равно часть истории Саратовской области послесоветского периода. Просто журналистика является своего рода лакмусовой бумажкой, этаким маркером, по которому, как уже говорилось, очень хорошо отслеживать экономическое и общее состояние того или иного региона. 

 

Но посмотрите на другие сферы деятельности — сегодня в Саратовской области за немногочисленными исключениями (в виде каких-нибудь «Газпроммежрегионгазов») практически всё остальное находится в состоянии упадка и депрессии. А область, как было сказано в первой части «Пишущих человечков», в 2017-2019 годах стала абсолютным лидером среди всех российских регионов по убыли населения. А ведь так-то, согласитесь, Саратовская область очень даже неплохой для жизни и работы регион: и с точки зрения климата, и по развитию транспортной инфраструктуры, да и по массе других показателей. Но трудоспособное население почему-то бежит из региона. И ладно, если бы бежали только журналисты (в конце концов, чёрт бы с ними!), но бегут-то и представители массы других профессий, и, что самое тревожное, уезжает молодёжь. Почему? 

 

… Сегодня в Саратове живёт и работает писатель, публицист, политтехнолог и политический обозреватель Эдуард Абросимов. В 2003-2005 годах Эдуард Николаевич работал в должности советника по массовым коммуникациям губернатора Саратовской области Д.Ф. Аяцкова. Таким образом, нравы и повадки саратовской номенклатуры Эдуард Абросимов знает не понаслышке. С июня 2020 года Эдуард Николаевич ведёт персональный YouTube-канал «Золотые слова». 

 

В одном из выпусков своего видео-канала (№ 81 от 26.09. 2020 г.) Эдуард Абросимов задался тем же самым вопросом, который и вынес в качестве названия этого выпуска: «Почему молодёжь покидает Саратовскую область навсегда?». Вывод, к которому пришёл Абросимов, носит крайне жёсткий, но совершенно справедливый характер. 

 

Эти слова — приговор саратовской политической и управленческой номенклатуре, которая превратила Саратовскую область в регион опережающего загнивания, цитата: «Саратов — это город внезапно разбогатевших жлобов. Они хапают себе деньжищи, хапают, хапают, но кому-нибудь, в том числе тем, кто на них работает, платить чуть побольше — нет. За труд у нас вообще никто не платит. Это обман, что нам в Саратове платят за труд — платят за нашу рабочую силу. Да и эта плата недостаточна для нормального воспроизводства, этих денег хватает лишь для того, чтобы мы сами не умерли. На содержание детей денег этих уже не хватает...». 

 

А ведь лучше-то и не скажешь! 

 

И последнее. В поздние советские времена был такой анекдот. У газетного киоска стоит подвыпивший мужичок и, глядя на очередного покупателя, подошедшего к киоску, чтобы купить газету, с диссидентским прищуром бормочет: «„Правды“ нет, „Известия“ кончились, „Советская России“ продана! „Труд“ стоит три копейки...». 

 

Сегодня в Саратове этот анекдот может звучать несколько иначе: «„Времени“ нет, „Саратовские вести“ кончились, „Земля Саратовская“ продана, „Регион-64“ стоит 10 рублей». Правда, и киосков по продаже газет и журналов в области всё меньше. А с такими талантами от власти, как сегодня, регион, думается, и в самом деле скоро могут пустить с молотка со стартовой ценой в те самые 10 рублей. 

 

И на этом — всего вам доброго… 

 

Игорь ОСОВИН 

 

 

ОБ АВТОРЕ

 

Осовин Игорь Алексеевич

 

Родился в 1968 году в Саратове в семье служащих. В 1985 году окончил среднюю школу № 62. В 1986-1988 годах — служба в рядах СА СССР. В 1993 году окончил филологический факультет Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского по специальности: «Филолог. Преподаватель русского языка и литературы. Журналист». 

 

Публикуется в СМИ с 1988 года. Работал в газетах «Заря молодёжи», «Саратовские вести», «Биржевые вести», «Саратовские губернские ведомости». С 2002 года — учредитель и главный редактор газеты «Саратов». 

 

С июня 2009 года — основной автор, а с 2013 года — главный редактор интернет-ресурса Conspiroligy.ru. 

 

С июня 2017 года по настоящий момент в силу обстоятельств семейного характера находится в режиме вынужденной самоизоляции. 

От редакции BN. Редакция не во всем согласна с мнением автора, но большинство его мыслей и идей разделяет. Авторская работа Игоря Осовина, на наш взгляд, выполнена блестяще. Историко-публицистический сериал, замечательная аналитика - в настоящее время в Саратове большая редкость. И не только потому, что многие сегодня теряются перед "большим количеством букв", сам жанр глубокого погружения в проблему, анализ существенного (20-30 лет!) промежутка времени требует кропотливого труда. Здесь опоры только на человеческую память недостаточно. Игорь Алексеевич великолепно справился со своей задачей.

Однако статья вызвала массу недовольных реплик, едких замечаний и критики. Мы этому чрезвычайно рады. Прежде всего потому, что удалось хоть немного всколыхнуть застойное болото того, что осталось от саратовской журналистики после ее ликвидации. Но дело даже не в этом. Возьмите вместо ликвидации журналистики любой кластер - промышленность, АПК, науку, культуры, образование, здравоохранение и у вас получится аналогичная картина.  Выдавливание наиболее успешных и талантливых личностей, отжатие бизнеса, ликвидация условий для существование, создание невыносимой среды обитания - все это вынуждает наиболее энергичных, упорных, талантливых покидать регион. И этот процесс длиться не год и не два, а уже которое десятилетие. Благодаря такой политике Саратовская область уже прошла все точки невозврата. Страшно представить, что будет ждать ее через ближайшие лет десять. Мысли о трагедии, которая разворачивается на территории региона, красной нитью проходят сквозь всю статью Игоря Алексеевича...

Нам остается лишь надеяться на то, что рассказанная в сериале история, все-таки послужит уроком для молодых. Для всех тех, кто останется жить в России, в Саратовской области, в Саратове...